Традиция предков

Симон внимательно посмотрел на нее.

— Не такая уж вы и глупая, Элизабет. Я оценил ваш намек. Вам не очень-то хочется идти на ланч к его матушке, так ведь? А почему? Боитесь, что жених задаст много нескромных вопросов?

— Каких, например? — хорохорилась она.

— Например, захочет в подробностях узнать, как мы провели эти три дня и три ночи на ферме, учитывая, что там всего одна кровать, хоть и большая и удобная, — не унимался Симон.

Слава Богу, в полутьме салона не было видно, как ее бледное от природы лицо заливается краской. Бетти бросила беспомощный взгляд на водителя, но если он и слушал их разговор, то не подавал виду.

— Бен об этом не знает, — прошипела она. — Он никогда не был на ферме.

— И вы не собираетесь рассказывать ему о нашем приключении, я прав? Вы намерены представить дело так, будто ничего не было?

— Но ведь ничего и не произошло, — отчаянно упорствовала девушка, думая о том, слышно ли, как бешено колотится ее сердце. Она сама, конечно же, слышала это неровное и учащенное биение, с головой выдававшее ее любовь к Симону.

— Черт побери, так уж совсем ничего, — грубовато проворчал он, делая ударение на последнем слове.

Бетти почувствовала, что они оба на взводе, обстановка накаляется и надо успокоиться, пока не поздно.

— Вы не говорили, сколько пробудете здесь. — Она отодвинулась от спутника. — Ваши дела в Денвере…

— Подождут, — нетерпеливо прервал он. — Что такое, дорогая? Испугались, что я поступлю не по-джентельменски и расскажу жениху о нас все?

— Нет, вы не можете сделать этого, — умоляюще прошептала она.

Девушка чуть не призналась, что он был прав, и она не может выйти замуж за Бенджамина, но ее удержали гордость и инстинкт самосохранения. Если она только заикнется об этом, Симон тут же засыплет ее самыми каверзными вопросами. Элизабет видела, что он собирается еще о чем-то спросить, но в этот момент такси остановилось, и Бетти с облегчением выбралась из машины.

— Более мой, как красиво! — воскликнула Хелен, входя в ресторан.

— Да, действительно красиво. Много средств затратили хозяева, чтобы, придать сельскому дому элегантность. В просторном холле оборудовали танцплощадку.

— Добро пожаловать! — Улыбающийся официант приветливо указал на один из столиков у окна, задернутого красивыми шторами.

Ресторан был полон, ненавязчиво играла музыка. Столы покрывали безупречно белые накрахмаленные скатерти. Зал был декорирован в глубоких малиновых тонах со светлыми штрихами розового.

Еще никто из них не успел сделать заказ, но Бетти заметила, как Симон попросил о чем-то официанта. Через несколько минут принесли шампанское в хрустальном ведерке со льдом.

— Конечно, оно не может соперничать с вашим вином. — Симон улыбнулся миссис Бенсон. — Но мне кажется, вполне достойный напиток, чтобы выпить за наш род, где бы мы ни жили.

Этот тост положил начало удивительному вечеру воспоминаний о различных случаях из истории семьи. Симон рассказал много интересного о своих предках. Оказывается, аргентинская ветвь Бенсонов весьма гордилась своими североамериканскими корнями, и Симон признался, что его родным всегда хотелось посетить Колорадо.

— О, пусть они приезжают, — воскликнула миссис Бенсон. — Летом. Они могут остановиться у нас. Нам бы очень хотелось познакомиться с ними.

— Ну, они не такие интересные люди, как я, — скромно заметил Симон, потупив глаза, и все рассмеялись, даже Бетти.

Но ей стало не до смеха, когда они, сделав перерыв, вышли в холл. Паркет сверкал, оркестр наигрывал что-то очень мелодичное, приглашавшее к танцу. Девушка видела, как отец с матерью, а затем и Хелен с Ллойдом присоединились к кружащимся парам.

— Потанцуем? — тихо предложил Симон, и хотя она панически боялась оказаться в его коварных объятиях, отказаться не могла.

Симон был прекрасным партнером и, увлекая Бетти за собой в танце, каждым движением приглашая следовать за ним, все больше и больше околдовывал ее. Она старалась держаться как можно дальше.

— Вам когда-нибудь говорили, что этот цвет очень идет вам? — прошептал он, едва касаясь ее уха.

Бетти оступилась, и эта оплошность позволила Симону прижать партнершу к себе. Прикосновение теплых рук к обнаженной спине вызвало у девушки легкую дрожь. Оркестр заиграл танго, свет немного убавили, и танцующие пары погрузились в интимное волшебство полумрака и музыки.

— Мне никогда не доводилось видеть такой нежной кожи, как ваша. Чистый перламутр. — Симон ласково провел пальцами по ее щеке, и девушка вздрогнула, когда он наклонился и нежно прикусил мочку уха.

Элизабет лихорадочно осматривалась по сторонам, моля Бога о том, чтобы никто из родных их не видел.

— А жених вот так когда-нибудь целовал вас? — И не дожидаясь ответа, Симон неистово впился в ее пухлые губы, заставив застонать и от боли, и от наслаждения.