Традиционализм, либерализм и неонацизм в пространстве актуальной политики

Попросту говоря, для выживания и развития обществу необходим новый моральный консенсус. Как следствие, в общественной жизни повышается роль именно тех аспектов традиции, которые включают в себя элемент этической рефлексии. А эта особенность характерна для многих традиционных и особенно монотеистических религий – апостольского христианства, классического ислама и т. д. Но также и для социалистических и социал-демократических концепций – в той мере, в какой последние всё ещё востребованы историей.

В апостольском христианстве, например, евангельское «моральное сознание» получает дальнейшее развитие и самораскрывается в святоотеческом наследии. Аналогичный механизм есть в исламе и других религиозных системах. Но характерно, что и так называемый «советский опыт» не смог избежать структурирования по аналогичной, традиционной модели. Советская, как, впрочем, и западная версия социализма, и прежде всего марксизма, предполагала наличие предтеч, первичных носителей знания и своего рода «апостолов» (первого и последующего «призывов»). В ней существовали «канонические» и «неканонические» интерпретации. В этом контексте примечательна мысль известного философа Бертрана Рассела: «Яхве – Диалектический материализм. Мессия – Маркс. Избранный народ – Пролетариат. Церковь – Коммунистическая партия. Второе Пришествие – Революция. Ад – Наказание для капиталистов. Тысячелетнее царство Христа – Коммунистическое общество. Отметим, что термины слева дают эмоциональное содержание терминов справа, и именно это эмоциональное содержание, знакомое воспитанным в христианских или еврейских традициях, делает эсхатологию Маркса заслуживающей внимания» [30].

Именно при таком интегрирующем взгляде и подходе традиция способна удовлетворить запрос на новый моральный консенсус.

Следует признать, что сегодня в силу определённой инерции объектом наибольшего внимания по старинке остаётся наследие европейских «новых правых» и – шире – «правый» взгляд на традицию. Условно говоря, это линия Р. Генона, Ю. Эволы, А. де Бенуа, Г. Фая, М. Седжвика и других теоретиков. Она предполагает взгляд на традицию с доминированием именно этнокультурного аспекта.

Обобщив идеи Рене Генона, одного из главных столпов правого традиционализма, можно довольно точно определить его мировоззренческие основания. Эта работа проделана, в частности, в кандидатской диссертации А. И. Макарова [13]. Уже из названия работы следует, что правый традиционализм склонен понимать традицию как статическое, а не динамическое целое, стремится изъять традицию из потока истории, противопоставить исторические изменения неким неизменным архетипам.

Примечательно, что даже вне пределов ценностноэтического ракурса правый традиционализм сразу обнаруживает сходство с либеральным стилем мышления. Тот в свою очередь стремится разделить различные социальные факторы, противопоставить «традицию» и «модернизацию», «прошлое» и «современность», оторвать их друг от друга. Тогда как «левый» взгляд на традицию исходит из обратной, диалектической установки: проследить историю как часть традиции и традицию как часть истории (принцип холизма). Интересно, что такой подход демонстрировали в своих традициологических исследованиях уже некоторые советские исследователи, в частности Э. С. Маркарян [14]. Но обратимся к правому взгляду на традицию в том виде, в котором он изложен у Рене Генона. Согласно А. И. Макарову, «в трудах Р. Генона можно выделить следующие трактовки традиционализма: 1) традиционализм как простая психологическая склонность к сохранению статус-кво (“standpartism”, “traditiornsm”, “flexibility”); 2) традиционализм как особенность архаического мифологического сознания, связанная с попытками традиционных обществ противодействовать любым изменениям в какой бы то ни было сфере системы жизнеобеспечения (“дорефлективный традиционализм”, “примитивный традиционализм”, “наивный консерватизм”, “интегральный традиционализм”); 3) традиционализм как идеологическое течение, которое формируется в результате противостояния анти– и атрадиционализму, в которой традиция не отождествляется с наследием, а подвергается сепарации в целях “создания” идеологически “чистой” традиции (“рефлективный традиционализм”, “идеологический традиционализм”)» [12, с. 35].