Для японских детей редко заводили домашних животных. Собак, несмотря на особое к ним отношение при «собачьем» сёгуне, редко можно было увидеть в домах, за исключением немногочисленных пекинесов, ввезенных голландцами. Японские собаки, типичными представителями которых были бойцовые из Тосы на Сикоку, представляли собой сильных животных, родственных эскимосским собакам Севера. Они годились для сторожевой службы, но также сбивались в дикие стаи, которые бродили по сельской местности. Кошек, наоборот, можно было часто увидеть в домах. Они выполняли свою старую как мир функцию: ловили крыс и мышей, но им конечно же никогда не ставили блюдечко с молоком. Белых котов, у которых один глаз был желтым, а другой — зеленым, высоко ценили как талисманы удачи (энгимоно) лавочники, поскольку эти цвета глаза символизировали золото и серебро. В Японии водились дикие обезьяны, и некоторых ловили и обучали танцевать на потеху публике. В домах ловили сверчков и сажали в клетки, летом стрекотание сверчков напоминало японцам о прохладе, как и звуки «ветряных колокольчиков»77
, висящих на балконах первого яруса. Летом ловили светлячков и сажали их в клетки. В прудах иногда водились карпы и золотые рыбки. Обычно о животных заботились, только если они были полезны, в отношении к ним сенти ментальность отсутствовала. Буддийский закон запрещал отнимать жизнь, но гласил, что освобождение животных, посаженных в клетку, принесет награду в следующей жизни. Существовали уличные торговцы, которые специально продавали верующим птиц в клетках, рыб и черепах в сосудах, чтобы они могли выпустить их в небо или в пруд. На то, что их частенько ловили и сажали в клетки, специально для того чтобы продать, мало обращали внимания.Было установлено, что даже к концу эпохи Токугава лишь чуть больше двух пятых мальчиков в Японии и одна десятая девочек обучались вне дома. Сыновья самураев учились в школах в феодальных поместьях, и многие деревни могли похвастаться школой, иногда содержащейся на пожертвования, или жители собирали средства в складчину, иногда это были частные учебные учреждения. В городах на преподавание в школе смотрели как на способ заработать на жизнь, к которому прибегали самые разные люди, в том числе ронины — самураи, лишившиеся своего господина или просто обедневшие, у которых господин был, калеки, вдовы, разведенные женщины, старые девы, а также представители семейств, профессия школьного учителя в которых передавалась по наследству.
Дети обучались семейному ремеслу дома. Девочка обретала навыки приготовления пищи, шитья и стирки белья от матери, в то время как мальчик учился у своего отца и его работников необходимым навыкам, в том числе пользованию соробаном для подсчетов, чтобы впоследствии стать полноправным членом ассоциации ремесленников, или же его могли отправить на обучение другому делу к другому умельцу.
Для такого вида профессионального обучения школ не требовалось, в строго регламентированном обществе они не могли помочь ребенку преуспеть и возвыситься над другими в этом мире, — скорее они учили, что знать свое место — это достоинство. Программа обучения по большей мере была такой же, как у детей самураев, и заключалась в обучении письму и в переписывании назидательных текстов.
Однако были и культурные мероприятия, когда ученики выставляли свои работы, а родители приходили и восхищались, помогали с раздачей угощения, приносили подарки учителю. Кроме регулярной платы (размер которой зачастую оставляли на усмотрение родителей) и дополнительных расходов, например на уголь для обогрева зимой, дарили учителю что-то на Новый год и на праздники мальчиков и девочек.