Траектория падения (Стеклянная тень – изнанка)

– Здесь никто не помешает. Верунчик в восторге. Ей еще никто не платил по десять тысяч за два часа работы. Ее даже в ментовку не вызывали, допросили на месте и взяли подписку о невыезде.

– Пусть помалкивает.

Они сели в кресла перед огромной круглой кроватью, над ней, на потолке, было зеркало такой же формы. Зиночка налила вино в бокалы.

– Настоящее «Бордо» семьдесят девятого года разлива. Выпей, расслабляет. Ты напряжен, как спираль. Не решаемых проблем не существует.

– Хотелось бы надеяться. – Дмитрий отпил вина. – Мне нужна женщина.

– Господи! Тебя мой ассортимент не устраивает?

– Ты не поняла. Ее никто не должен знать в нашем городе. Бабу надо привезти из других мест. У тебя же есть бригада поисковиков, которые поставляют девочек.

– Конечно. Опытные мальчики знают, кого можно брать, а кого лучше не трогать.

Дмитрий достал несколько фотографий.

– Рост метр шестьдесят восемь. Это важно. Тридцать семь лет. Тоже важно. Нужна талантливая актриса, похожая на эту даму. Ей придется месяц, а то и больше, играть роль на публике. Ее будут принимать за миллионершу с покосившейся крышей. Деньги и сценарии на каждый день она будет получать от меня лично. И что особенно важно – никто не должен ее искать. Может случиться так, что домой она никогда не вернется.

– Красивая баба. У меня бы она имела обалденный успех.

– Эта баба миллионами ворочает. Ей грозит опасность, нужен двойник для подставы.

– Такую трудно найти, уж больно хороша. Без изъянов.

– Пятьдесят тысяч, Зинуля. Авансом. И столько же, если все условия будут соблюдены. По окончании спектакля еще пятьдесят. Оплата в три этапа.

У Зиночки открылся рот, и она долго не могла его закрыть. Дмитрию вино понравилось, он налил себе еще. Только когда он его допил, к собеседнице вернулся дар речи.

– Из-под земли достану.

– А лучше всего устроить конкурс. Но тебе виднее. Даю неделю, десять дней максимум.

– Перетрясу всю Россию-матушку, но добуду нужный экземпляр.

– Я всегда знал, что с тобой можно иметь дело, Зинуля. Жду результатов.

13

Поздним вечером в номер постучали. Казимир с нетерпением открыл дверь. Они уже устали ждать. Михал Михалыч пришел не один, с ним был парень лет тридцати пяти, полковник представил его Кириллом.

– Ну что же, господа, у меня появились кое-какие наметки, и я готов их обсудить с вами.

Расселись кто куда, и элегантный пожилой отставник начал свое выступление:

– Мы знаем, кто может начать войну против Бочкарева. Отставной генерал Василий Роговской. Когда-то он командовал гарнизоном. Стопроцентный солдафон, упрямый и заносчивый. Бочкареву не удалось с ним договориться. У начальства округа он как кость в горле. Бочкарев с его предложениями заинтересовал руководство округа. Гарнизону нужны деньги на ремонт авиатехники, многие самолеты и вертолеты стоят в ангарах. Нужны запчасти, а они очень дорого стоят. Нам все равно, что перевозить, если за это предлагают хорошие деньги плюс оплата керосина. Роговского с почетом проводили на пенсию, а на его место поставили генерала Куксу. Вы с ним знакомы. Это дальновидный и расчетливый политик, опытный командир. Они нашли общий язык с Бочкаревым и вот уже три года успешно сотрудничают, а Роговской пишет кляузы в генштаб. Конечно, их наши люди перехватывают, но старик уже всем порядком надоел. Почему бы не поставить его во главе противоборствующей группировки.

– Скажите, Михал Михалыч, – поинтересовался Соснин, – а почему вы до сих пор не убрали Роговского? Он же представляет серьезную угрозу.

– Но и авторитет. Сейчас он депутат городской думы, у него много единомышленников, его уважает население Снежинска. Не так-то он прост, этот Роговской. Большую часть времени проводит на даче, выращивая розы, а зимой – огурцы и помидоры в теплицах. Забудьте все, что о нем говорил Кукса. По своему авторитету и мощи Роговской может быть той личностью, которая способна соперничать с серьезным противником. Как вы понимаете, никто из состава действующей армии в таких делах не может быть замешан. Если моя идея вас заинтересовала, могу представить вам зятя генерала Роговского Кирилла Сладкова.

– И ты, Брут? – усмехнулся Казимир. – А вам чем насолил уважаемый генерал?

– Тиран и деспот. Солдафон – правильное определение, – заговорил Сладков, до сих пор молчавший. – Он и из семьи сделал казарму. К сожалению, нам некуда уйти. Официально мы с его дочерью не расписаны, хотя нашему ребенку уже пять лет. Василий Михалыч не считает меня человеком и в открытую презирает. Я программист, компьютерщик, работаю на военной базе, оставаясь гражданским, а вечерами выступаю в цирке. Иллюзионист. С детства обожаю фокусы. У меня хорошо получается. В цирке я зарабатываю больше, чем на базе. Для генерала я ничтожество. Дочь тоже ненавидит своего отца. Десять лет назад он бросил ее мать и отправил жить в деревню, а сам женился на молодой, дочкиной ровеснице. Но молодая жена недолго выдержала тиранию солдафона и сбежала. Нам бежать некуда.

Казимир очень внимательно слушал Кирилла, потом сказал: