Траектория превосходства

Ясно стало и то, что новое побеждает, открывая глаза на неприглядность прошлого. Оно врывается в сердце, словно королевский посланник-скороход, пытаясь убедительно и громогласно огласить новую истину. А приказам короля принято подчиняться, они есть внешнее обстоятельство, довлеющее над поступками и мечтами.

Так ворвался в дом Мехмета и нанятый им детектив, взбудораженный новым приказом действительности. «Как минимум два факта о Марте Вам следует знать», – настаивал детектив. Мехмет нехотя выключил телевизор.

Факт первый. Слежка за ним действительно велась, и именно Марта организовала ее. Недоверие, годами копившееся в их семье, кристаллизовалось именно в такой форме. Она хотела знать обо всех его передвижениях, но детектив, что вел слежку за ним, делал это крайне неаккуратно – настолько, что позволил контрдетективу с легкостью выйти на след заказчицы. Отчеты, которые детектив делал перед Мартой, говорили о том, что она следила за Мехметом без определенной цели – главные и второстепенные факты перемешивались в такой коктейль, что не только Марта, но и опытный сыщик запутался бы в этих нагромождениях, но ее это ничуть не заботило. Она слушала детектива отстраненно, безразлично – так притупленно и отрешенно, что казалось, будто она не слушает, а видит сон, и будто душа ее, воспарив над землей, давно отправилась в дальнее странствие, оставив тело на какое-то – по вселенским меркам, непродолжительное, – время в летаргическом сне.

Похоже, сцена этой беседы всерьез поразила контрдетектива, если он так подробно решился расписать ее заказчику. Но на Мехмета этот рассказ не произвел впечатления. Но его очень заинтересовал другой факт. Факт второй. Марта была замечена в компании мадам Розалинды. Неоднократно.

Вдруг бормотание детектива прервалось шумом с улицы.

– Я на 99% уверен, что наша Земля обречена! Но я на 99% уверен, что все мы спасемся. Ведь, на 99%, катастрофы не будет! – прокричал за окном какой-то безумец. Мехмет выглянул на крыльцо дома: странный человечек в лохмотьях а-ля 30-е хитро косился на него с тротуара.

– Уходи от моего дома. Кричи где-нибудь в другом месте, на вокзале.

– Думаете, я безумен? Но я говорю истинную правду! – заревел человечек. – 100%-й уверенности не бывает, понимаете?! Даже Ньютон оказался неправ! Сам Исаак… 99% ему не хватило, а 1% оказался важнее!

– Может быть, вызвать полицию, сэр? – тихо осведомился детектив, осторожно поглядывая на безумца (не услышал ли?).

– Нет, не стоит. Сейчас поорет и успокоится.

– Всегда допускай процент неизвестности! Будь готов к испугу от открывшейся истины! Я не допускал, я не был готов – и вот он я, отброс общества! Процент обернулся для меня всей жизнью, один-единственный процент стал годами скитаний!

Мехмет захлопнул дверь, и они с детективом перешли в другую комнату, чтобы не слышать стенаний человека в лохмотьях. Детектив продолжил рассказывать.

Факт второй. Марта неоднократно бывала у мадам Розалинды. Новость подбросила Мехмета с дивана. Если эта ведьма смогла его так запугать, то что она сделает с Мартой? И они стремительно, как морской ветер, помчались туда. По дороге детектив рассказывал какие-то подробности, но Мехмет воспринимал их очень фрагментарно.

«Сопоставив время… пришел к выводу… кто-то из клуба… ходила к ней, лишь когда Вы… хотя мадам Розалинда и сама состояла…», – мерно слышалось его фоновое бормотание. Мехмету это было неважно: скоро он увидит все собственными глазами, посмотрит – и сразу поймет, в чем дело.

Не понял. Марта, заметив его, ничуть не удивилась. Она отреагировала ровно так же, как если бы он пришел домой: слегка улыбнулась и кивнула. Мадам Розалинда, напротив, сразу исчезла из виду и больше не появлялась. Откровенного объяснения не получилось. На все вопросы Мехмета о том, что же толкнуло ее на организацию слежки, есть ли в этом его вина, и что он может сделать теперь, чтобы все исправить, она сказала, стойко вздохнув: «Я устала». А на вопрос о том, зачем она ходила к мадам Розалинде, ответ был такой: «Она моя подруга». Поверить было выше его сил…

* * *

5 августа 1964 года. Мехмет несся по городу на автомобиле, чтобы успеть в больницу. Красные сигналы появлялись на светофорах чаще, чем обычно, словно им передавалась нервозность Мехмета. Он должен был успеть во что бы то ни стало – ведь судьба дочери, которой он уделял так мало внимания, но которую теперь так боялся потерять, висела на тонкой паутинке, и безобразный паук правосудия уже подобрался к ней…

Дже отправили на операцию, после которой она стала бы стерильной, как хирургический нож – «во благо», «ради светлого будущего», но против воли девочки, которая по документам «не осознавала значения происходящего», потому что имела «низкий уровень умственного развития (IQ = 67)».