Траектория птицы счастья

– Гестапо, – еле-еле прошептала я. – Скажу. Ни-ко-го! Никто не может конкурировать с тобой. Прямо не знаю, что делать. Может, клонировать тебя?

– Я очень часто тебя вспоминал. И если бы ты захотела, я готов на длительные и серьезные отношения. Просто семья – в эту игру я уже сыграл. Такого счастья многовато для меня.

– Значит, серьезные отношения, – несколько утешилась я. Хотя, чего скрывать, мечталось, как в любовных романах, что мой принц приедет из Ямбурга и бросит к моим ногам весь мир вместе с собственным сердцем и паспортом. Особенно про паспорт было бы хорошо. В конце концов, у меня же никогда этого не было. А вот длительные серьезные отношения – сколько хочешь. Меня это очень смущало, но, с другой стороны я так мучительно боялась, что он снова исчезнет, что была готова принять его в любом варианте. Вот так, никакой женской гордости. Да и откуда ей, по-хорошему, взяться. В моем-то возрасте, при моей фигуре. И прописке.

– Малыш, если тебя это не устраивает, ты только скажи. Я все пойму. Но ведь мы уже не дети. Ты и сама, вроде, всегда выступала за свободные отношения.

– Ага, – кивнула я, заодно подумав, что надо было мне вовремя проглотить собственный язык. Проблем было бы меньше.

– Дети, любовь, привязанность – я больше не желаю в это играть, – он продолжал разъяснять мне диспозицию.

– А дети-то тебе чем не угодили? – поинтересовалась я. Так, чисто из интересу. Чтобы убедиться, что моя потеря ребенка действительно неожиданно обернулась для меня благом.

– О, это самый ужас. Дети, они такие… невероятные. К ним моментально привязываешься. И можно смотреть на них часами. Когда у тебя будут свои дети, ты меня поймешь. Но только не от меня. Потому что потом ты приходишь, а ребенок тебя не помнит. Называет дядей и жмется к этой сучке, которая и слова доброго не стоит. Нет, увольте! Надеюсь, в твоих планах не стоит нарожать мне кучу детей?

– Ну что ты. Этого точно не будет, – успокоила его я. Интересно, что бы было, если бы я тогда решилась родить? Он бы меня расстрелял? – Да и вообще, мне скорее всего, здоровье не позволит.

– Да, а кстати, ты так и не сказала, что же с тобой произошло? Чем ты болела? – галантно поинтересовался Митя. Я прикусила губу. Ну, и что мне ему сказать? Что я чуть было не сделала его папой против его воли? Ага, и как именно быстро он умчится от меня вдаль, чтобы больше никогда не набрать моего номера?

– А что тебе тетка-то сказала? – аккуратно поинтересовалась я. О том, что я была беременна, знала только Полина Ильинична. Надеюсь, она не растрепала об этом всему двору.

– Я же говорил: что ты чуть не умерла. Что лежала в больнице. Так что с тобой? Ты больна анарексией? – внимательно осмотрел меня он. Я поежилась под его взглядом и пообещала себе завтра же начать отъедаться. Прямо с утра сяду и сожру сковородку с жареной картошкой. Буду есть, пока не лопну.

– Слушай, все это ерунда. Я совершенно не умирала. Но я и вправду болела. Меня оперировали по поводу миомы матки, – на ходу придумывала я. – Не важно, не хочу рассказывать подробности. Ладно?

– Конечно-конечно, – Митя состроил подобающее моменту выражение лица.

– Важно другое. Интересно, что ты об этом сам заговорил. Понимаешь, дело в том… что у меня теперь не может быть детей. По-крайней мере, без специального дополнительного лечения. Вот так, – пожала плечами я. Политика усыпления немедленно принесла свои плоды. Услышав, что счастье отцовства ему не светит, Митя засиял, словно солнышко, умытое грибным дождичком.

– Да что ты! – он всплеснул руками.

– Да. И вообще, неизвестно, можно ли будет это вообще вылечить. Так что тебе, в общем, нечего бояться, я старательно снимала показание его мимического радара. Радар демонстрировал радость и облегчение. Кто бы мог подумать, что он так обрадуется.

– Но это же прекрасно! То есть, конечно, тебе в любом случае надо лечиться, конечно. Но в целом, я очень рад, что с тобой не было ничего серьезного. Уф, значит моя тетка, как всегда, преувеличила. А то, я уже передумал черти что.