Траектория судьбы

В начале каждого направления стоял небольшой деревянный дом с оборудованием, необходимым для проведения испытаний. Огневая позиция находилась под крытым навесом перед домом. Там же размещались различные стенды, станки и другие вспомогательные приспособления для всесторонних испытаний оружия. На различных дальностях были установлены фанерные щиты. Их размеры возрастали по мере удаления от огневой позиции.

В самом доме находились служебные помещения для подготовки оружия к испытаниям, для ремонта или несложных доработок испытываемых образцов, для работы инженеров и техников, закрепленных за данным направлением.

Полигон, по существу, являлся лабораторией передового опыта. На его базе проходили проверку самые интересные идеи, рождавшиеся в среде конструкторов-оружейников. Где бы ни трудились наши выдающиеся разработчики оружия – В. Г. Федоров, В. А. Дегтярев, Ф. В. Токарев, С. Г. Симонов, Г. С. Шпагин, проектируя и воплощая в металл свои новые образцы, они непременно приезжали на полигон, чтобы с помощью инженеров-испытателей, высококвалифицированных специалистов других служб и подразделений удостовериться: на верном ли они пути? Сверить, как говорится, часы.

Здесь проходили службу, работали люди, как правило, с инженерным образованием, многие из них побывали в жестоких боях Великой Отечественной войны, прошли нелегкую войсковую службу. Они-то и являлись основным богатством полигона, его мозговым центром, его душой.

Полигон – воинская часть. И как положено в армии, во главе ее стоял командир. В годы войны им был выпускник Артиллерийской академии 1934 года генерал-майор инженерно-технической службы И. И. Бульба. Я долго не мог привыкнуть к строгому виду Ивана Иовича и обычно, заметив, что он идет навстречу, старался уйти в сторону, не попадаться ему на глаза. Видимо, Бульба уловил «маневры», проделываемые мной неоднократно, и, как помнится, приехав на очередные испытания на направление, взял меня под руку и, отведя в сторону от домика, спросил:

– Что же ты, старший сержант, чураешься генерала? Негоже так поступать фронтовику-танкисту.

Пожурив по-отцовски, Иван Иович предложил, не стесняясь, если возникнут какие-то вопросы, требующие безотлагательного решения, обращаться непосредственно к нему. Генерал ценил людей, и ему платили взаимным уважением. Особо уважительно он относился к конструкторам, понимая, насколько важна их деятельность для повышения боевой готовности нашей армии.

Жизнь на полигоне всегда отличалась особой семейно-дружеской обстановкой. Большинство военных и гражданских служащих – не старше 30–35 лет. У многих уже были семьи, маленькие дети. В условиях замкнутого городка все его жители были знакомы друг другу: в будни вместе работали, в праздники вместе отдыхали. Главы семей были, как правило, офицерами средних воинских чинов: лейтенанты, капитаны, майоры.

В конструкторском бюро полигона, возглавляемом в то время полковником Кузьмищевым Василием Филипповичем, работали представители разных поколений, и в основном они были выпускниками Артиллерийской академии имени Ф. Э. Дзержинского. Многих из них мне довелось близко знать, со многими конкурировать при проектировании и создании новых образцов. У конструкторов-оружейников полигона была своя, не похожая на другие, школа, свои традиции, отмеченные высоким профессионализмом, оригинальным инженерным мышлением, отточенной культурой проектирования.

И первым среди таких разработчиков оружия я бы назвал Николая Васильевича Рукавишникова, сдержанного в манерах, немногословного в разговорах человека. По стажу конструкторской работы в КБ полигона он, да еще, пожалуй, В. Ф. Кузьмищев, являлись для нас, молодых разработчиков оружия, настоящими ветеранами.

Конструкторская биография Рукавишникова началась в конце 1920-х годов, когда он наряду с конструкторами Дегтяревым и Безруковым принял участие в разработке спаренной установки пулеметов ДА (Дегтярева авиационный). Ими был спроектирован станок, внесены конструктивные изменения в пулеметы, вызванные условиями их спаривания и эксплуатации в боевых условиях, разработана система крепления.

Еще до войны, в 1938 году, Николай Васильевич включился и объявленный Наркоматами обороны и оборонной промышленности конкурс на разработку самозарядной винтовки, участвовал в конкурсных испытаниях, в которых представляли свои системы Ф. В. Токарев и С. Г. Симонов.