Траектория судьбы

С этой целью летом 1950-го года мы с женой поехали в Москву. Оформив в столице дорогую покупку, возвращались домой уже «своим ходом», проверяя и испытывая наш новенький автомобиль плохими российскими дорогами. Сейчас невозможно и представить: мы добирались от Москвы до Ижевска почти целую неделю. Часть пути мы ехали на платформах, часть пути я сам вел машину по бездорожью, вспоминая свое танкистское прошлое. Через реки иногда и мостов-то не было – нам приходилось переправляться на паромах. Ночевали или в машине в чистом поле, или просились на постой в деревне. Хозяева с любопытством пускали нас к себе в дом – легковая машина для них была невидалью. И на следующее утро почти вся деревня приходила нас провожать.

Что там говорить? В Ижевске-то было тогда всего три частных автомобиля, один из которых – мой. А дороги в городе были такие, что машины иногда застревали на центральной улице. И приходилось бежать за помощью к друзьям, которые приносили с собой доски под колеса и лопаты – благо, что все жили недалеко. Еле-еле общими усилиями выталкивали мою «Победу» из той чавкающей глинистой жижи, куда ее занесло в самом центре города…

Сейчас вспоминаю то «автомобильное» прошлое как сказку – ездить можно было там, где проедешь, машину оставить там, где захочешь. Автоинспекции нет, знаков нет – транспорт-то в городе был в основном конный.

Тем же летом 1950-го произошло еще одно радостное событие: нам дали ордер на получение одной комнаты в трехкомнатной коммунальной квартире большого пятиэтажного дома. Теперь мы уже могли привезти к себе старшую дочь, которая в сентябре месяце пойдет в школу.

Первая полученная нами в Ижевске комната была совсем маленькая, метров 12. Мебели не было никакой. Из заводского общежития нам дали во временное пользование две кровати с матрацами. Матрацы были ватные, скатавшиеся, спать на них было неудобно. Вспоминая детство, я как-то рассказал жене о том, как замечательно спать на сеновале – и тепло, и мягко. Эти воспоминания и подсказали выход – надо попросить на заводе солому и набить ею матрацы. Ведь на заводе есть свой конный двор, и соломы там много. Да и начальство обещало мне помочь, если потребуется…

Вечером следующего же дня я с гордостью показал жене записку о том, что нам выделялась солома для наполнения двух матрацев. Надо только самим поехать за ней на конный двор, взяв пустые наволочки или большие мешки.

Ввиду моей занятости это предстояло сделать жене. Оставив Алену с соседями и надев свои московские наряды, а главное – красивую фетровую шляпу с длинными кисточками, габардиновое пальто и высокие ботики на каблуках, Катя отправилась на завод, разыскивать то место, где ей должны выдать долгожданную солому.

Вдоволь нагулявшись под дождем в запутанных и грязных заводских переулках, Катя наконец-то пришла на конный двор, отыскала там начальника и вручила ему записку. А тот посмотрел на нарядную «барыню» с явным сочувствием, развел руками и, как бы извиняясь, произнес: «Хорошо. Но только у меня все работники заняты. Идите вон в тот сарай, и сами набивайте в матрацы солому. А как закончите, крикните меня. Я дам вам лошадь, чтобы довезти вас до дома!»

Катя так туго набила матрацы соломой, что они стали похожи на две огромные круглые цветные сардельки, которые и погрузили на повозку. А сверху на эти матрацы взгромоздилась счастливая «барыня» в модной шляпе с кисточками. Так она и ехала по главной улице города…

Когда вечером я пришел домой и увидел эти матрацы, то поразился их совершенно невиданным размерам и формам. Доставая из них явно лишнюю солому, недоумевал, для чего надо было туда так много ее натолкать?.. Но оказалось, что моя предусмотрительная жена сделала это специально – той «лишней» соломой мы пару раз топили титан с водой в ванной комнате.

Этот первый хозяйственный подвиг жены мы часто со смехом вспоминали.

В нашей коммунальной квартире жили три семьи. С соседями нам повезло: люди хорошие, работящие. Мы быстро подружились и нередко проводили вместе праздники. Ну, а в будни помогали друг другу, чем только могли.

В одной из семей был маленький мальчик, ровесник нашей Алены, с которым нянчилась приехавшая к ним из деревни молодая родственница. У молоденькой девушки был врожденный недостаток – небольшой горб, которого она очень стеснялась, и поэтому не любила выходить из дома. Тамара (так звали девушку) всегда с удовольствием оставалась в квартире с двумя маленькими детьми, в то время, как Катя ходила по общим хозяйственным делам.

Девушка очень полюбила нашу младшую дочь, и мы в шутку прозвали ее «Лениной нянькой». Катя тоже привязалась к Тамаре и, как могла, помогала ей осторожными советами, пытаясь научить жить, не обращая внимания на физический недостаток.