Траектория жизни. Между вчера и завтра

Поездки на космодром, казалось бы, давали Королеву возможность отдохнуть. Там он лишь, как говорится, «держал руку на пульсе». За редкими исключениями ему не было необходимости вмешиваться в ход испытаний и подготовки к старту. Вопросы о не слишком серьезных неполадках решались без него. Он приходил в монтажный корпус, выслушивал доклады и уходил к себе в домик работать. Привозил с собой чемоданы с почтой и рабочими материалами и все свое время использовал, чтобы разобраться в бумагах, в предложениях, которые ждали его решений. Много времени на космодроме он уделял беседам с людьми на разные темы, связанные с работой предприятия. И всякий раз получалось так, что и там его рабочий день заканчивался не раньше 10–11 часов вечера. Вызывали удивление запасы его энергии. До позднего вечера он был способен размышлять, спорить, принимать серьезные решения и выдавать разносы. Его деловая инженерно-административная страсть, казалось, не знала границ. Все его ближайшие помощники и наиболее ответственные работники ходили, обвешанные выговорами, как орденами, утешаясь тем, что его выговоры — это и есть награды, зная его принцип, что дурака воспитывать и ругать бесполезно. Правда, его «воспитательные беседы» подчас носили просто неприличный и унизительный для «собеседника» характер.

Как-то обсуждалась у него в маленьком кабинете (рядом был большой кабинет — для заседаний) какая-то текущая проблема. Присутствовали три-четыре человека. С.П. был спокоен, и разговор велся вполне деловой. Вдруг открывается дверь, и заглядывает его заместитель, один из его старых ближайших помощников: «Сергей Павлович, мне передали, что вы меня искали?» И Королев, так сказать, понесся с места в карьер: «А! Ты что это себе позволяешь?! Опять срываешь сроки! Старый комедиант! Выгоню!..» В течение нескольких минут обрушил на бедного визитера шквал обвинений, причем фигурировали и формулы типа «г…, вот кто ты такой!», «выгоню», и в заключение: «Уходи!!» Заместитель ушел. Королев взглянул на нас, как-то мгновенно успокоился, подмигнул, сказав: «Как я его!» — и спокойно продолжил обсуждение. Что это было? То ли он действительно поддался гневному порыву и внезапно опомнился, увидев свидетелей неприятной сцены, ему стало стыдно, то ли просто разыграл спектакль на публику?

Другой его заместитель и старый товарищ как-то рассказывал мне, что С.П. бывает совершенно невыносимым: «С.П. мне вчера сказал, что я ему не нужен, что таких докторов (а он получил докторскую степень по правительственному решению — по списку, за какое-то предыдущее „достижение“) он в любой день с десяток найдет на улице!» И все же, надо сказать, что большинство способных инженеров работали на дело, а не «на Королева».

С.П. отнюдь не был лишен человеческих слабостей. Любил власть и умел пользоваться ею. Вспоминая и, может быть, поэтому несколько идеализируя его, все же надеюсь, что власть для него была не целью, а средством незамедлительно, в короткие сроки решать технические вопросы и обеспечивать производство, вовремя переключать конструкторские и производственные мощности на возникающие проблемы, принимать решения по ходу дела, не затрачивая времени на обсуждения и согласования. Властью он пользовался, чтобы двигать дело вперед. Бывало, конечно, что он совершал ошибки, принимал решения неудачные, но его коэффициент полезного действия в работе был все же чрезвычайно высок.

Конечно, он был честолюбивым человеком. Но в его случае, мне кажется, речь идет не о мелочном честолюбии, которое есть синоним желания любым способом выделиться (включая переползание по ступенькам служебной лестницы, использование постельного варианта и тому подобное), как можно скорее продвинуться, чтобы оказаться на виду, приблизиться к власти, получить какие-то звания, награды, привилегии. Его честолюбие, мне кажется, заключалось в том, чтобы первому сделать новую уникальную машину, решить небывалую техническую задачу. Однажды я показал Королеву график, на котором были изображены оптимальные даты стартов к Луне, Марсу, Венере и к другим планетам. На графике эти даты выглядели некоторым фронтом возможных работ, распределенных во времени. Помню, как он провел мягким, каким-то кошачьим движением руки по бумаге и произнес: «Хорошо бы нам пройтись по всему этому фронту и везде оказаться первыми».

Он всегда хотел быть лидером — лидером интересного дела, осуществление которого принесло бы славу ему, его КБ, его стране. Он сделал выдающуюся инженерно-административную карьеру. Но я все же надеюсь, что главным для него в этом успехе было то, что он получил возможность ставить крупные инженерные задачи и с блеском осуществлять их.