Трагедии моря

Дэвид Ингрэм был английским моряком, которого Джон Хоукинс высадил в 1568 году на безлюдный берег Мексиканского залива. После высадки Ингрэм целых два года шел пешком на север, в основном по берегу Атлантического океана, в надежде отыскать земляков-европейцев, не пренебрегая по пути помощью местных жителей. В конце концов в центре нынешней Новой Шотландии он повстречал одного французского торговца и вместе с ним добрался на судне до Франции, откуда затем вернулся в Англию. Там в 1582 году он рассказал торговым агентам сэра Хэмфри Джильбер-та о том, что «в прибрежных районах, [через которые пролегал его путь], в изобилии встречаются буйволы размером с двух больших быков… с длинными, как у собаки-ищейки, ушами, обросшими свисающими волосами и с закрученными, как у барана, рогами; у них черные глаза и длинная черная, грубая и косматая, как у козла, шерсть. Шкуры этих животных стоят очень дорого». В другом контексте цитируются слова Ингрэма о том, что «[Норем] — Бега — деревня или поселок под этим названием… где имеется много шкур [диких] быков».

Историки утверждают, что украденные Уокером шкуры (которые индейцы из Норембеги сохраняли, вероятно, для обмена с французами) были лосиными, однако такое заключение неоправданно, имея в виду размер шкуры «восемнадцать футов в квадрате». «В квадрате» означает перемноженные размеры двух смежных сторон, то есть измерение в квадратных футах, применяемое в торговле. Шкуры самых крупных американских лосей даже в растяжку не больше пятнадцати квадратных футов, в то время как шкуры лесных бизонов — самых больших из сохранившихся пород — действительно достигают восемнадцати футов, хотя лесные бизоны по величине уступали восточным бизонам[52].

Сэр Хэмфри Джильберт проявлял особый интерес к истории плавания Ингрэма в связи с тем, что в 1570-х годах он готовил экспедицию, чтобы колонизовать и установить сюзеренитет[53] над Ньюфаундлендом, Норембегой и Новой Шотландией. Ему необходимо было убедить своих компаньонов в прибыльности рискованного предприятия, и он рассчитывал, что в этом ему поможет молва о буйволовых шкурах. В 1580 году он отправил португальца Симона Фердинандо в путешествие к берегам Норембеги, откуда тот привез «много больших шкур», которые по всем признакам были буйволовыми.

К этому времени французы забеспокоились, как бы англичане не посягнули на их монопольную торговлю бизоньими шкурами. В 1583 году Этьен Беланжер проплыл с отрядом французов от Кейп-Бретона на юг до Кейп-Кода — возможно, это была попытка опередить англичан, которые в следующем году, по словам Хаклюта, уже выменивали бизоньи шкуры у индейцев на побережье Виргинии. Кроме описанных двух, были, вероятно, и другие попытки нажиться на шкурах бизонов, как это удалось, к примеру, Джону Уокеру в Норембеге.

Однако вряд ли эти попытки были столь же удачными. К 1590 году, после столетия набиравшей силу охоты, большинство бизонов, ранее обитавших в районе между рекой Гудзон, долиной озера Шамплейн и берегом океана, было, по-видимому, уже уничтожено. К концу столетия кончились и дни процветания этого вида животных на просторах, лежащих к востоку от Аппалачских гор. Для коренных жителей восточного побережья XVI века бизоньи шкуры были тем, чем позднее станут бобровые шкуры для племен, живших дальше к западу, — валютой для приобретения ружей, металлической посуды, безделушек и спиртного. Величественные дикие черные быки восточных лесов, которым прежде не причиняли заметного вреда люди, вооруженные деревянными палками с каменными наконечниками, теперь буквально рядами валились от рук тех же людей, но вооруженных смертоносными ружьями. Запах от гниющих трупов убитых животных был первым вестником зловония, которое вскоре пронеслось через весь континент.

В первые десятилетия XVII века большие стада восточных бизонов еще встречались, но только на удаленных от побережья территориях. В 1612 году сэр Самюэль Арголь прошел более 300 километров вверх по течению реки Потомак до южной части нынешней Пенсильвании, откуда он «направился пешком в глубь страны и обнаружил там большие стада крупных, как коровы, животных, из которых мои проводники-индейцы убили двух; их мясо оказалось довольно вкусным и питательным, и убивать их совсем не трудно, поскольку они неповоротливы и медлительны и не так свирепы, как другие дикие животные». «Совсем легко убивать из ружей» — вот что хотел сказать Арголь.