Читаем Трагедии. Сонеты полностью

Как умер он? Но за нос не водить!Я рву все связи и топчу присягуИ преданность и верность шлю к чертям.Возмездьем не пугайте. Верьте слову:Что тот, что этот свет – мне все равно.Но, будь что будет, за отца родногоЯ отомщу!

Король

А кто вам запретит?

Лаэрт

Никто, когда моя на это воля.А средства – обойдусь и тем, что есть.Не беспокойтесь.

Король

Вы б узнать желалиВсю подноготную про смерть отца?Как это сделать, если в ослепленьеСметаете вы, словно кучу карт,Врага и друга, правых и неправых?

Лаэрт

Нет, лишь врагов.

Король

Вы их хотите знать?

Лаэрт

Да. А друзьям открою я объятьяИ кровь свою с готовностью прольюПо капельке.

Король

Теперь вы говорите,Как добрый сын и верный дворянин.Что я в утрате вашей неповиненИ сам скорблю, вам станет дня ясней.

Датчане (за сценой)

Дорогу ей!

Лаэрт

Что там за суматоха?

Возвращается Офелия.

Гнев, иссуши мой мозг! Соль слез моих,В семь раз сгустясь, мне оба глаза выжги!Свидетель Бог, я полностью воздамЗа твой угасший разум, роза мая,Дитя мое, Офелия, сестра!Когда, как видно, смерть отцов уносит,Безумье добивает дочерей.Любовь склонна по доброй воле к жертвамИ платит самой дорогой ценойДань нежности умершим.

Офелия (поет)

Без крышки гроб его несли,Скок-скок со всех ног,Ручьями слезы в гроб текли.Прощай, мой голубок!

Лаэрт

Будь ты в уме и добивайся мщенья,Ты б не могла подействовать сильней.

Офелия

А вы подхватывайте: «Скок в яму, скок со дна, не сломай веретена. Крутись, крутись, прялица, пока не развалится». Это вор-ключник, увезший хозяйскую дочь.

Лаэрт

Набор слов почище иного смысла.

Офелия

Вот розмарин{48}, это для памятливости: возьмите, дружок, и помните. А это анютины глазки: это чтоб думать.

Лаэрт

Безумие наводит на мысль. Из бессмыслицы всплывает истина.

Офелия

Вот вам укроп, вот водосбор. Вот рута. Вот несколько стебельков для меня. Ее можно также звать богородицыной травой. В отличие от моей, носите свою как-нибудь по-другому. Вот ромашка. Я было хотела дать вам фиалок, но все они завяли, когда умер мой отец. Говорят, у него был легкий конец.

(Поет.)

Но Робин родной мой – вся радость моя.

Лаэрт

Болезни, муке и кромешной тьмеОна очарованье сообщает.

Офелия (поет)

Неужто он не придет?Неужто он не придет?Нет, помер онИ погребен,И за тобой черед,А были снежной белизныЕго седин волнистых льны.Но помер он,И вотЗа упокой его душиМолиться мы должны.И за все души христианские, Господи, помилуй! –Ну, храни вас Бог.

Уходит.

Лаэрт

Видали? Боже!

Король

Слушайте, Лаэрт.Поверьте в живость моего участьяИ дайте оправдаться. Из друзейПодите выберите самых умных.Пусть, выслушав, они рассудят нас.Когда бы против нас нашлись улики,Прямые или косвенные, мыКорону, царство, жизнь и все, что наше,Даем вам в возмещенье. Если ж нет,Извольте уделить нам миг терпенья.И мы в союзе с вами как-нибудьДобьемся правды.

Лаэрт

Перейти на страницу:

Все книги серии Библиотека всемирной литературы (Эксмо)

Похожие книги

К востоку от Эдема
К востоку от Эдема

Шедевр «позднего» Джона Стейнбека. «Все, что я написал ранее, в известном смысле было лишь подготовкой к созданию этого романа», – говорил писатель о своем произведении.Роман, который вызвал бурю возмущения консервативно настроенных критиков, надолго занял первое место среди национальных бестселлеров и лег в основу классического фильма с Джеймсом Дином в главной роли.Семейная сага…История страстной любви и ненависти, доверия и предательства, ошибок и преступлений…Но прежде всего – история двух сыновей калифорнийца Адама Траска, своеобразных Каина и Авеля. Каждый из них ищет себя в этом мире, но как же разнятся дороги, которые они выбирают…«Ты можешь» – эти слова из библейского апокрифа становятся своеобразным символом романа.Ты можешь – творить зло или добро, стать жертвой или безжалостным хищником.

Джон Стейнбек , Джон Эрнст Стейнбек , О. Сорока

Проза / Зарубежная классическая проза / Классическая проза / Зарубежная классика / Классическая литература
Один в Берлине (Каждый умирает в одиночку)
Один в Берлине (Каждый умирает в одиночку)

Ханс Фаллада (псевдоним Рудольфа Дитцена, 1893–1947) входит в когорту европейских классиков ХХ века. Его романы представляют собой точный диагноз состояния немецкого общества на разных исторических этапах.…1940-й год. Германские войска триумфально входят в Париж. Простые немцы ликуют в унисон с верхушкой Рейха, предвкушая скорый разгром Англии и установление германского мирового господства. В такой атмосфере бросить вызов режиму может или герой, или безумец. Или тот, кому нечего терять. Получив похоронку на единственного сына, столяр Отто Квангель объявляет нацизму войну. Вместе с женой Анной они пишут и распространяют открытки с призывами сопротивляться. Но соотечественники не прислушиваются к голосу правды — липкий страх парализует их волю и разлагает души.Историю Квангелей Фаллада не выдумал: открытки сохранились в архивах гестапо. Книга была написана по горячим следам, в 1947 году, и увидела свет уже после смерти автора. Несмотря на то, что текст подвергся существенной цензурной правке, роман имел оглушительный успех: он был переведен на множество языков, лег в основу четырех экранизаций и большого числа театральных постановок в разных странах. Более чем полвека спустя вышло второе издание романа — очищенное от конъюнктурной правки. «Один в Берлине» — новый перевод этой полной, восстановленной авторской версии.

Ганс Фаллада , Ханс Фаллада

Проза / Зарубежная классическая проза / Классическая проза ХX века / Проза прочее