Трагедия 1941 года

Дело в том, что ещё в конце декабря 1940 г. разведка НКВД СССР обратила внимание советского руководства на поступившее из берлинской резидентуры сообщение о выступлении Гитлера 18 декабря[23] по поводу выпуска из военных училищ пяти тысяч немецких офицеров. В этом выступлении Гитлер резко высказался против «несправедливости, существующей на земле, когда 60 млн. великороссов[24] владеют ¹/₆ частью земного шара, а около 90 млн. немцев ютятся на клочке земли». Гитлер призвал молодых офицеров к устранению этой несправедливости[25]!

Сталин никогда не оставлял без жесткого и многозначительного ответа ни одного выпада против СССР, с чьей стороны и в какой бы форме он ни был. В традиционной для него манере четко выраженной адекватности — чувство политической меры у него было очень сильно развито — через некоторое время дал свой, сталинский ответ. Дождавшись от разведки дополнительных данных и уяснив себе, что этот выпад Гитлер допустил в связи с принятием плана нападения на СССР, Сталин дал свой ответ: в середине января 1941 г. ярко выраженный коренной представитель великороссов — генерал армии Жуков — был назначен начальником Генерального штаба РККА. Это был первый шаг на этом пути. Но это всего лишь его видимая часть. Более существенная часть заключалась в том, что высшие ключевые посты в советской военной иерархии оказались замещенными двумя отличившимися в боевых действиях против союзников Германии военачальниками: Тимошенко проявил себя при разгроме Финляндии, Жуков — на Халхин-Голе, при разгроме японской армии. По-восточному элегантно, тонким намеком Сталин ясно дал понять Гитлеру, что не следует «скалиться» на Восток: мол, побили твоих союзников — отлупим и тебя! Этот намек был тем более важен, если учесть еще и его ныне, к сожалению, едва различимый в сумерках ушедших с той поры десятилетий этногеополитический аспект: Берлину ясно дали понять, что Москва полностью отдает себе отчет в глобальности грядущего именно этногеополитического столкновения, в его острейшей цивилизационной направленности, и потому на высшие командные посты назначены именно два ярко выраженных представителя двух главных славянских народов — русского и украинского! Однако гитлеровцы не пожелали понять этот намёк.

В связи с резким нарастанием угрозы нападения в самое ближайшее время Сталин сделал новый шаг. Он был обусловлен тем, что 4 мая 1941 г. Гитлер выступил в рейхстаге с программной речью, в которой даже и не упомянул СССР! Как будто занимающего ¹/₆ часть суши земного шара государства, с которым у Германии договор о ненападении, не существует[26]!

Естественно, что немедленно проинформированный об этом разведкой Сталин всерьёз встревожился. Информация свидетельствовала о крутом переломе, вынуждая заподозрить, что Гитлер уже вышел на финишную прямую в подготовке агрессии против СССР (так оно и было, к слову сказать), тем более что на тот момент ещё не до конца отмерла одна из фигурировавших в то время дат агрессии — 15 мая. Именно в этот момент и прозвучал соответствующий ответ Сталина: 5 мая 1941 г. он произнес ту самую знаменитую речь на приеме в Кремле в честь выпускников военных академий. Речь Сталина 5 мая 1941 г. была прямым ответом на речи Гитлера от 18 декабря 1940 г. и 4 мая 1941 г.