Трагедия 22 июня: блицкриг или измена?

Казалось бы, ну что в этой дате такого: 3 ноября 1938 г.— оно и есть 3 ноября 1938 г. Что тут такого сверхъестественного может быть?!

Не скажите, ибо, к глубокому сожалению, эта дата несет в себе громадный, чудовищный по своей подлости смысл — как, впрочем, и 11 ноября 1938 г. тоже.

Дело в том, что прежде чем польский еврей Хершель (Гершель) Гриншпан «замочил» без вины виноватого третьего секретаря германского посольства в Париже Эрнста фон Рата, произошли очень серьезные, имевшие широкий международный резонанс события, следствием которых, во всяком случае чисто внешне это так, и явилось само это убийство.

А начало той череде событий, приведшей и к убийству Э. Рата, и к «Хрустальной ночи», было положено еще в марте 1938 г.

Тогда, «в марте 1938 г. польское правительство, воспользовавшись аншлюсом Австрии, объявило недействительными паспорта всех польских граждан, если они не были в Польше более 5 лет, — польские чиновники боялись, что 20 тыс. евреев, имевших польское гражданство и живших в Австрии, после аншлюса кинутся в Польшу. Всякий владелец просроченного (по этому закону) паспорта должен был для въезда в страну получить отметку в польском консульстве.

Этот закон, однако, коснулся и 50 тыс. польских евреев, десятилетиями живших в Германии (т. е. выходило, что общая численность подпадавших под действие этого закона польских евреев составила 70 тыс. чел, — А. М.). Большинство этих людей должны были остаться вообще без гражданства» [899].

Здесь следует отметить, что юдофобия в той же Польше, в частности, в 1938 — 39 гг. была на порядок выше, чем даже в нацистской Германии со всеми ее т. н. «Нюрнбергскими законами» о расовой чистоте и массовыми юдофобскими выходкоми штурмовиков[900].

В 1960 г. американский историк Хагган писал, что до начало войны обращение с евреями в Германии было гораздо более мягким, чем в Польше: если до 8 ноября 1930 г. из Польши бежали 600 тыс. евреев, то из Германии за то же время (т. е. с 30.01.1933 по 08.11.1938) — только 170 тыс.[901]

Многие исследователи совершенно справедливо подчеркивают, что царившая в те годы в Польше юдофобия еще должна получить соответствующую оценку. Более того, не менее справедливо они подчеркивают и то, что «трудно поверить только в гуманистические мотивы Франции и Англии, на стороне Польши вступивших е войну с нацистской Германией, — на это указывал в свое время А. Тойнби»…[902]

«…С другой стороны, и гитлеровское правительство лишилось возможности избавиться от восточных евреев, переправив их через польскую границу, так как они уже не были польскими гражданами. Польско-германские переговоры по этому вопросу ни к чему не привели, поляки решительно отказывались признать этих евреев своими гражданами. Гестапо же получило распоряжение в течение четырех дней выдворить всех польских евреев из страны и энергично принялось за дело. Стремление нацистов во что бы то ни стало выдворить евреев из страны в 1938 г. привело к так называемому «Збонщинскому выдворению» [903]. Речь идет о том, что в октябре 1938 г, когда польские власти аннулировали паспорта польских евреев, проживавших в Германии и Австрии, для того, чтобы препятствовать их возвращению назад, то нацисты предприняли встречные шаги» [904].

По различным данным, в соответствии с приказом Р. Гейдриха, германская полиция арестовала тогда от 17 до 18 тыс. польских евреев и поездами доставила их к польской границе [905].

Опять-таки по разным данным, далее произошло следующее: по одной версии этих евреев перегнали на польскую территорию под дулами винтовок [906], по другой — в ночь с 28 на 29 октября эсэсовцы ударами плетей заставили первую партию депортируемых, успевших взять с собой только самые необходимые вещи, перейти границу [907].

По одной версии, вслед за этим на польско-германской границе стали разыгрываться отвратительные сцены, когда обе стороны хотели избавиться от этих евреев, причем, как свидетельствуют зарубежные источники, по цинизму и бесчеловечности польские чиновники далеко превосходили гитлеровских [908].