Трагедия белого юга. 1920 год

Ваше письмо пришло как раз во время — в наиболее тяжкий момент, когда мне приходится напрягать все духовные силы, чтобы предотвратить падение фронта. Вы должны быть вполне удовлетворены...

Если у меня и было маленькое сомнение в Вашей роли в борьбе за власть, то письмо Ваше рассеяло его окончательно. В нем нет ни слова правды. Вы это знаете. В нем приведены чудовищные обвинения, в которые Вы сами не верите. Приведены, очевидно, для той же цели, для которой множились и распространялись предыдущие рапорты-памфлеты.

Для подрыва власти и развала Вы делаете все, что можете.

Когда-то, во время тяжкой болезни, постигшей Вас, вы говорили Юзефовичу, что бог карает Вас за непомерное честолюбие...

Пусть Он и теперь простит Вас за сделанное Вами русскому делу зло.

                                                                                                                                         А. Деникин»^{164}.

Письмо Врангеля, помимо разных его достоинств и недостатков, ценно тем, что в нем впервые на таком высоком уровне еще до окончания Гражданской войны на Юге России, была сделана попытка разобраться в причинах поражения Белого движения. Конечно, современному читателю нужно учитывать, что написано оно в сердцах, в состоянии обиды, горечи и досады, а это всегда вредит объективности.

Это письмо в армии оценили тогда по-разному, но большинство сходилось во мнении, что в условиях, когда решалась судьба Белого движения на Юге России, оно только ускорило развязку. Вот мнение начальника 4-й Кубанской дивизии полковника Ф.И. Елисеева по этому поводу: «Оба письма страшные. С точки зрения этики письмо Врангеля совершенно недопустимое, тем более, если учесть, что с таким письмом он обратился к своему Главнокомандующему. Но по сути дела Врангель ничего нового не сказал. Став командующим Добровольческой армии, он почти все это уже говорил в своем рапорте»^{165}.

Севастополь и другие портовые города Крыма были местом базирования белого Черноморского флота. Почти все события, происходившие в армии, так или иначе, отражались на флотских делах, как, впрочем, и флот тоже влиял на характер и результаты боевых действий войск, особенно на побережье. Трудно себе представить те широкомасштабные операции, которые могла себе позволить Добровольческая и другие армии белого юга России без его участия и помощи. Вместе с флотом союзников он стал тем мостом, который связывал Вооруженные Силы Юга России со странами Антанты. Морским путем шли поставки техники и вооружений, в том числе самых современных, таких как танки и самолеты, а также боеприпасов, обмундирования продовольствия и многого другого. Без флота белые армии не могли бы ни жить, ни воевать. Флот оказывал артиллерийскую поддержку войскам на побережье, высаживал десанты, эвакуировал войска, когда в этом возникала необходимость.

 Появление Добровольческого белого флота имеет свою непростую историю, и только обратившись к ней можно понять процессы, происходившие на флоте в то время и роль его в Гражданской войне; станет понятна и та обида, которую испытали флотские руководители, считавшие, что вожди Белого движения не дали объективной оценки всему тому, что сделал флот. «С грустью вспоминаем, — пишет бывший начальник штаба Черноморского флота контр-адмирал Н.Н. Машуков, — что в «Очерках русской смуты» генерала Деникина, о роли и деятельности белого флота, в сущности, не сказано ничего, как не можем не видеть, что даже теперешний наш Главнокомандующий — генерал Врангель, в своих «Записках» о Крыме почти ничего не говорит ни о действиях флота, ни о роли, которую сыграл он во время этой тяжелой кампании»^{166}.

С начала революции Черноморский императорский флот перешел в подчинение Военно-Революционному комитету. До апреля 1918 г. значительная часть из 35 боевых кораблей и 30 матросских отрядов (11 000 чел.) участвовали в боевых действиях против немцев, украинских националистов и белых. Однако к концу апреля события в Крыму и на юге Украины развивались так, что в мае 1918 г. власть там перешла к немецким оккупационным властям и создалась реальная угроза захвата ими Черноморского флота. По условиям Брестского мира немцы имели право взять «на хранение» все его корабли, но с обязательством вернуть их при окончательной ликвидации военного противостояния. О том, что стало происходить в связи с этим на флоте, написал в своих воспоминаниях капитан 1-го ранга Меркушин. «29 апреля 1918 г. в 5 часов утра, — пишет он, — красные флаги на кораблях были спущены, а часть судов немедленно подняла украинские. Большинство же миноносцев остались без всякого флага, решив подождать до утра. Один только «Пронзительный» остался под красным флагом, и ему приказано было до полночи покинуть Севастопольский рейд. Вместе с ним по сигналу командующего флотом адмирала М.Саблина в Новороссийск ушли еще 13 миноносцев и несколько транспортов с эвакуировавшимися на них красноармейцами, руководителями советской власти и видными румынскими социалистами^{167}.