Трагедия на Неве. Шокирующая правда о блокаде Ленинграда. 1941-1944

Звуко- и светометрические группы пеленгуют батареи противника, которые затем должны быть подавлены точечным огнем. Пристреливаются новые районы артиллерийских целей, захватываются часовые в качестве «языков», а также добывается оружие. Принимаются меры по пресечению деятельности разведгрупп, уничтожаются строительные команды противника, непрерывно ведутся дуэли между пулеметчиками и снайперами, противотанковыми и минометными расчетами. Врачи имеют теперь больше времени и могут заниматься каждым раненым в отдельности. Но все равно трудятся не покладая рук. А рядом с командными и медицинскими пунктами множатся ряды трупов, подготовленных к погребению. Лица посыльных, солдат сменяющихся подразделений, подносчиков грузов, которые проходят мимо них, становятся серьезными, разговоры смолкают. Ежедневно каждый час открывается беспокоящий огонь, проводятся огневые налеты, появляются новые раненые и убитые. Такая вот картина на спокойных участках фронта, о которых ведут речь немецкие солдаты и красноармейцы. В действительности это ничто иное, как ловушки, где шансы на выживание имеются лишь благодаря осмотрительности, осторожности, опыту и везению.

Вокруг Ленинграда непрерывно ведутся дуэли между тяжелыми осадными орудиями немцев и крупнокалиберной крепостной и корабельной артиллерией защитников города. В самом городе все еще дают знать о себе голод, нехватка самого необходимого и другие бедствия. Заводы продолжают работать, хотя люди умирают от разрывов снарядов, находясь прямо у станков. Обе стороны в своих тылах за линией фронта ремонтируют днем и ночью танки, грузовики, вездеходы, повозки, орудия, и другую боевую технику. Шьется обмундирование, работают вошебойки и бани. Проводятся тренировки и учения с новым оружием, боевыми средствами, автотехникой, которые не дают солдатам возможности расслабиться. Организуются строевые занятия, проводится уборка. Кто-то подхалимничает, кого-то хвалят, ругают, к кому-то придираются. Все пишут письма домой. Но они звучат банально, неуклюже применительно к тому, что солдаты на самом деле переживают. Почти никому не удается описать то, что они сами не в состоянии осознать. Многие, пережившие войну, до конца жизни не могут этого сделать, так как им попросту не хватает для этого слов. А многие вообще ничего не хотят говорить. Они описывают свои чувства, тоску по дому, вспоминают друзей, отделываются ничего не значащими фразами и пытаются таким образом сбросить с себя внутреннее оцепенение. Некоторые из них в письмах стараются подбодрить своих близких, сохранить свое достоинство, не выказывая, что на самом деле они пребывают в отчаянии. Поэтому изображают себя стойко преодолевающими все трудности, такими смелыми, какими им хотелось бы быть на самом деле. Не имея слов все это выразить, они заимствуют выражения из словарного багажа национал-социалистической пропаганды, и таким образом все это выражается в сухих бездушных письмах, которые читаются, как учебное пособие для партийных лекторов. Сегодня такие письма предъявляются в восхитительном запале в качестве «свидетельств» оголтелого фанатизма «немецких солдат». В качестве феномена «заимствованных официальных изречений» российский публицист Лазарь Лазарев приводит данные о том, насколько тяжелыми оказались поиски искренних писем среди советских участников боев за Сталинград. Вместо реальных впечатлений и историй он лишь читал то, что и без того сообщалось во фронтовых газетах.

Конечно, алкоголь играет большую роль во время длинных вечеров в тесноте крестьянских хат и блиндажей. Конечно, имеют место эксцессы опьянения до отключения сознания. Тем самым многие стараются убежать от реальности происходящего. Но достаточно часто их возвращают в реальность русские самолеты-бипланы (У-2. — Ю. Л.), которые с выключенным мотором, свистя тросами креплений, сбрасывают осколочные бомбы на все незатемненные объекты.

Русские предвкушают победу, немцы хотят выстоять в этой борьбе. Даниил Гранин, в ту пору 23-летний солдат, рассказывает, как ярость красноармейцев, которая с самого начала была направлена против рвущихся к Ленинграду немцев и решительность защитников города все больше сменялись пронизывающим чувством голода и холодной ненавистью. Некоторые из русских солдат перебегали к немцам лишь потому, что были голодными. В 1943 году это чувство яростного отчаяния отступило. Хотя русским пока еще не удаются крупные и шумные акции, но чувствуется, как растет их превосходство. Они произвели реорганизацию войск, усилили противотанковую оборону. Поэтому возникает новый термин «отсечный противотанковый рубеж», вызванный массированным и эшелонированным применением артиллерии. Немецкая разведка докладывает о появлении 28 новых советских артиллерийских дивизий.