Трагедия на Неве. Шокирующая правда о блокаде Ленинграда. 1941-1944

Как только фронт ненадолго стабилизируется, так в штабах по обе его стороны создаются новые карты обстановки. К их числу относятся карты с данными о противнике. На них указываются его пулеметные гнезда, минометные позиции, помечаются блиндажи, пути подвоза и снабжения, командные пункты, линии заграждения и минные поля. Но во многих местах стоят вопросительные знаки. Поэтому вновь произносится магическая фраза: «Захват часовых».

Для этого необходимо взять в плен вражеского солдата и хорошенько его допросить. Красноармейцы называют это еще по-другому: «Взять языка». С этой целью нужно совершить внезапный бросок на передовую позицию противника и ворваться в его траншею. Поэтому приходит черед действовать боевым разведывательным группам. Такого рода деятельность русских под Погостьем и на Волхове приобрела, едва лишь фронт там стабилизировался, столь большую активность, что немцы были вынуждены создавать заграждения не только перед своими позициями, но и со всех сторон. Пулеметные гнезда они также опоясали колючей проволокой. Русские, в свою очередь, как только позволяет погода, выстилают на земле сухой тростник, выдающий любые шаги приближающихся немцев. Ставятся все новые минные заграждения и ликвидируются аналогичные препятствия у противника.

Во время захвата часовых случаются и неудачи. Ефим Головачев, 23-летний красноармеец, становится свидетелем такой неудачной попытки. Разведгруппа, в которой он участвует, напала с рассветом на немецкий опорный пункт, пресекая любые попытки немцев вырваться оттуда. Немцы отчаянно защищались и в плен не сдавались. Уцелел лишь один молодой солдат, получивший ранение, весь в изорванной одежде и перемазанный грязью. Судорожно держит он перед собой в руках карабин с пустой обоймой. Командир русской разведгруппы кричит: «Брать живым!» Но в этот момент один из малоопытных разведчиков проявляет чрезмерное усердие и бросает осколочную гранату в немецкий окоп. Немец получает еще одно ранение. Лицо его становится серым. В ярости смотрит он на Ефима, который валит его на землю. С какой целью: убить или наоборот укрыть от новых разрывов? Ефим сам этого не осознает. Он приседает на корточки, пожимает плечами и думает: «Если фриц сейчас не истечет кровью, то все равно потом умрет». Карабин немца он забирает с собой. Разведчики тащат немца на себе, сопровождаемые крепкой руганью своего командира.

Лейтенант в ярости грозит пистолетом лихому метателю гранаты и приказывает двум своим подчиненным взять его под стражу. Разведчики просматривают документы убитых немцев. Один из них перевязывает раненого. Тот стонет и ругается, когда его несут к позициям русских. Лейтенант следует за ним с пистолетом в руке, бросая угрюмый взгляд на своих подчиненных, и скрежещет зубами: «И для этого нужно было посылать целую разведгруппу!»

Рассветает. После отчаянной перестрелки немцы вновь занимают свой опорный пункт. Ефим стоит в русском окопе. Он смотрит на чудовищно изуродованный сапог немца, перемотанный ворохом бинтов, весь в крови и грязи. Подходит Григорий, посыльный из батальона, и внимательно смотрит, как и Ефим, на сапог. Григорий говорит: «Фриц уже умер». «Он что-нибудь успел сказать?» — спрашивает Ефим. «Да, — отвечает Григорий, понимающий немецкий язык. Он сказал: — Вы точно такие же сумасшедшие, как и мы. Вот что он сказал». Обоим сейчас не до смеха.

Ефим рассматривает карабин немца. Он вспоминает тунгуса, которого встретил в палатке на распределительном пункте. Тот рассказал ему об одном из местных племен, кочевавших между тайгой и тундрой. Там кочевники после смерти своего соплеменника разбивают его ружье, лыжи, сани и посуду, разрывают его одежду. Этим они хотят сказать, что сами по себе вещи без хозяина не имеют никакого смысла. Ефим смотрит на засохшие пятна крови на затворе и прикладе немецкого карабина. Он ударяет его о деревянный бруствер окопа и выбрасывает по частям в болото к проволочному заграждению.