Трагедия общин

Если бы каждая человеческая семья зависела только от собственных ресурсов; если бы дети, чьи родители неспособны их прокормить, попросту умирали от голода; если бы, таким образом, чрезмерная плодовитость влекла за собой естественную «кару» — тогда общество не было бы заинтересовано в контроле над воспроизводством на индивидуальном уровне. Однако наше общество глубоко привержено идее «государства всеобщего благосостояния», а значит — сталкивается с еще одним аспектом трагедии ресурсов общего пользования.

Как в условиях «государства всеобщего благосостояния» нам быть с семьями, религиозными общинами, расами, классами, да и любыми отдельными и сплоченными социальными группами, превращающими чрезмерно высокую рождаемость в средство для увеличения собственной численности? Соединить концепцию свободного воспроизводства с идеей о том, что каждый родившийся ребенок должен иметь равное право доступа к ресурсам общего пользования — значит направить человечество по пути, ведущем к трагедии. К сожалению именно так действует Организация объединенных наций. В конце 1967 года примерно 30 государств договорились о следующем: «Во Всеобщей декларации прав человека семья называется естественной и основополагающей ячейкой общества. Из этого следует, что любой выбор или решение, связанные с размером семьи, должна принимать только сама семья, и никто иной».

Категорически отрицать это право — дело нелегкое; при этом испытываешь то же неприятное чувство, что и житель Салема в XVII веке, отрицавший существование ведьм. Сегодня в либеральных кругах действует нечто вроде табу на критику в адрес ООН. Считается, что Организация — «наша последняя и лучшая надежда», что мы не должны выискивать у нее изъяны, играя на руку архиконсерваторам. Однако не стоит забывать слова Роберта Льюиса Стивенсона: «Правда, о которой умалчивают друзья, сразу же становится оружием в руках врагов». Если мы ценим истину, нам следует в открытую заявить о нереальности Всеобщей декларации прав человека, пусть она и принята Организацией объединенных наций. Мы также должны объединить усилия с Кингсли Дэвисом, чтобы организация «Планирование семьи в мире» (Planned Parenthood — World Population) осознала ошибочность своей поддержки этого же идеала, ведущего к трагедии.

Апелляции к сознанию не помогут

Было бы ошибкой считать, что мы можем в долгосрочной перспективе контролировать рождаемость, обращаясь к сознанию людей. Это отметил Чарльз Галтон Дарвин, выступая на столетнем юбилее публикации великой книги своего деда. Его аргументы просты и следуют в русле теории Дарвина.

Все люди отличаются друг от друга. Некоторые, несомненно, откликнутся на призыв ограничить рождаемость с большей готовностью, чем другие. В результате дети тех, кто не пожелал ограничить свое воспроизводство, составят большую долю в следующем поколении, чем потомки более сознательных родителей. И с каждым поколением это соотношение будет только увеличиваться.

Процитируем Ч. Г. Дарвина: «Может случиться, что подобное развитие инстинкта размножения займет [время жизни] сотни поколений, но если это произойдет, возмездия природы не избежать: Homo contracipiens исчезнет с лица Земли, и его место займет Homo progenitivus».

Данный аргумент основывается на том, что сознание, или желание иметь детей (неважно, как это назвать), носит наследственный характер — однако оно наследуется лишь в самом общем, формальном смысле.

Результат будет одинаков, независимо от того, передается ли оно через клетки эмбрионов, или экзосоматически, если пользоваться термином А. Дж. Лотки. (Если же вы отрицаете и ту, и другую возможность, то тогда вообще какой смысл все это обсуждать?) Мы изложили эти аргументы применительно к проблеме роста населения, но с таким же успехом их можно применить к любому случаю, когда общество апеллирует к сознанию человека, эксплуатирующего ресурсы общего пользования, призывая его к сдержанности ради общего блага. Такой призыв запускает механизм отбора, изживающего сознательность у человеческой расы.

Патогенные эффекты сознания