Трагедия ошибок

С русским флотом все относительно ясно. К началу войны командующий флотом вице-адмирал Эссен (Николай Оттович фон Эссен в нашей литературе потерял дворянскую приставку «фон», хотя сам от нее не отказывался. Вслед за официальной историей и мы не будем настаивать на ее использовании) имел броненосцы «Андрей Первозванный», «Император Павел I», «Цесаревич» и «Слава»; броненосные крейсера «Рюрик», «Россия», «Громобой», «Баян», «Паллада», «Адмирал Макаров»; бронепалубные крейсера «Богатырь», «Олег», «Диана», «Аврора» и эскадренный миноносец «Новик». Кроме того, адмирал мог рассчитывать примерно на 60 старых угольных миноносцев и полтора десятка подводных лодок. Хотя Фирле упрямо твердит, что русские линкоры вошли в строй летом, будем точны. 1 июля 1914 года линкор «Гангут» приказом вице-адмирала Н.О. Эссена был зачислен в вооруженный резерв 2-й бригады линкоров. После начала войны с Германией линкор был в аварийном порядке переведен в состав действующего флота, но формальный акт приемной комиссии был подписан лишь 22 декабря.

Немецкий флот располагал легкими крейсерами «Магдебург» и «Аугсбург» и 3 современными эсминцами. Остальные корабли входили в состав дивизии обороны побережья Балтийского моря. Хотя «Тетис», «Газелле», «Фрейя» и «Ундина» были не старше той же «России», немцы к активным операциям их не привлекали. 3 старые подводные лодки совершенно не меняют картины, поэтому говорить о сравнении сил становится просто неловко. Прославленный и воспетый русский Балтийский флот в начале войны просто не имел противника. Не то, чтобы противник был слаб, нет, он фактически не существовал! Германский Адмиралштаб рассматривал Балтику как второстепенный, или даже третьестепенных театр. Зимой 1913 года адмирал фон Поль писал:

«Существование неослабленного, совершенно боеспособного германского флота я считаю самым верным и вместе с тем безусловно необходимым средством, чтобы воспрепятствовать выступлению Англии в качестве посредника или участника континентальной войны. Сохранение боеспособного флота в этом отношении для нас гораздо важнее, чем уничтожение русского флота, за которое при неблагоприятных обстоятельствах придется дорого заплатить. В этом случае нам придется, пока существенно не изменится общее политическое положение Европы, удовольствоваться «обезврежением» русского флота».

В результате, у немецкого флота на Балтике не было ни каких-то серьезных целей, ни сил. Тем не менее, все планы русских были пронизаны паническим страхом перед немецким флотом. Хуже того, с первого дня войны Моргенштаб начал активно готовиться к отражению высадки германского десанта в Финском заливе под Петербургом, хотя гораздо вероятнее была высадка марсиан на берега Невы. Есть предположение, что такой образ действий был навязан морякам царской ставкой. Если это так, почему никто не объяснил генералам беспочвенность их опасений? Понять и объяснить все это просто невозможно. Единственная притянутая за уши гипотеза — все-таки существовал в русском флоте «синдром Цусимы». Или не существовал? У меня нет оснований считать русских адмиралов дураками, однако в данном случае они проявили такое недомыслие, что я просто отказываюсь это комментировать. Апофеозом паники стало беспрецедентное в военной истории событие — Балтийский флот был подчинен командованию 6-й армии, на которую возлагалась оборона столицы. Примем как граничные условия задачи, что в своих действиях командование русского флота исходило из реальности угрозы высадки немецкого десанта на Дворцовом мосту, и двинемся дальше.

В основе действий русского Балтийского флота лежал оперативный план 1912 года. Он предполагал создание на рубеже Нарген — Порккала-Удд минно-артиллерийской позиции. Опираясь на огромное минное заграждение и при поддержке береговых батарей, русский флот должен был отразить попытку немцев прорваться в Финский залив к столице империи. Однако реальность резко разошлась с мечтами. Приведем отрывки из плана кампании Балтийского флота на 1914 год.