Трагедия России. Цареубийство 1 марта 1881 г.

Александр II прекратил и призыв в армию в качестве традиционной формы российских развлечений: с 1874 года была введена всеобщая воинская повинность, и практически пожизненная воинская служба (бывшая уделом только меньшинства мужского контингента) заменилась обязательной (для всех мужчин, признанных здоровыми), но сугубо временной — по нескольку лет (в зависимости от образования: чем было оно выше, тем обязательная служба короче, с большими возможностями служебного роста и привилегиями).

Служба в армии (в мирное время), таким образом, превратилась из каторги во вполне обычный жизненный этап для любого мужчины (пока с шестидесятых годов ХХ века не возникла и не укоренилась «дедовщина»).

С 1863 года были запрещены и телесные наказания в армии (на флоте — еще ранее) — и в этом Царь-Освободитель соответствовал своему славному имени.

Отметим характернейшую особенность всех вышеприведенных свидетельств: почти все они принадлежат людям, бывшим детьми при крепостном праве и просто физически неспособным на самостоятельные зверства по отношению к зависимым людям. К тому же и отрицательные персонажи во всех этих свидетельствах без исключений не являются ближайшими родственниками мемуаристов. Это очень неслучайно.

Великая же гуманистическая русская литература XIX века предпочитала, в целом, не останавливаться и не заостряться на этих неприятных темах — и это основное и существеннейшее качество и этой литературы, и ее потребителей и воспитанников. Еще бы: цвет великого века российской литературы (с конца XVIII и по конец XIX столетия) — это 328 писателей, родившихся в 1783–1844 годы, — от величайших всемирно признанных гениев до скромных поденщиков литературного цеха — немалый отряд идеологических работников! Оказывается, что 249 из них (три четверти общего количества) было дворянами,[263] т. е. людьми, так или иначе лично причастными к работорговле и к повседневной эксплуатации рабов, возражать против которых означало не только выступать против преобладавшего общественного мнения, но и против собственной материальной выгоды.

Много ли было коммунистов, писавших в ХХ веке о политической дискриминации в «лагере социализма», об ужасах ГУЛАГа, условиях существования репрессированных народов, просто о быте колхозников, пожизненно прикованных к принудительному труду? Да и некоммунистов тоже?..

Вот то-то и оно! Бесчеловечность — совсем не преходящий и не случайный фактор всей российской реальности предшествующих трех веков — о более прошлых временах лучше и не заикаться!

Из полноценных современников, бывших взрослыми при крепостном праве, лишь ничтожные исключения (отчасти — указанные выше) высказывались по поводу российских порядков недвусмысленно и нелицеприятно.

Одно из этих редчайших исключений — знаменитый А.Н. Радищев. В его «Путешествии из Петербурга в Москву» мы встречаем и зверей-помещиков, и зверские коллективные расправы крестьян над своими мучителями и угнетателями: «Они окружили всех четверых господ, и коротко сказать, убили их до смерти на том же месте. Толико ненавидели они их, что ни один не хотел миновать, чтобы не быть участником в сем убийстве»[264] — почти что ритуальное убийство!

К большинству остальных вполне можно адресовать упрек, высказанный А.И. Герценом в адрес И.С. Аксакова: «Все мы, воспитанные в помещичьих домах, жившие по деревням часть года, знаем, как русское дворянство уважало человеческое достоинство товара, который оно сотнями посылало на дороги, отдавало на фабрики, переселяло и проч. Неужели г. Аксаков, живущий всю жизнь в этой сфере, ездивший на изучение ярмарок, участвовавший при следствиях, не знает этого? Как не знать, но он из патриотизма не помнит».[265]

Упрек этот тем более силен, что правомерно может быть отнесен к другому знаменитейшему и величайшему из русских патриотов — также отпрыску помещичьей семьи. Напомним, что личные неурядицы великого нашего Федора Михайловича Достоевского начались с того, что умерла его мать; тогда будущему писателю исполнилось 16 лет. Двумя же годами позже, в достопамятном 1839 году, собственными крепостными был убит его отец — в поле, во время сельскохозяйственных работ.

Вот бы великому людоведу и душелюбу написать роман по такому сюжету! Но куда там! Гораздо приятнее ему было рассуждать о Царьграде, о богоносных мужичках, о ничтожных полячишках и о жидах, пьющих кровь христианских младенцев!..