Трагедия Русской церкви. 1917–1953 гг.

Все теперь знают, что в годы великой смуты только Русская церковь противостояла всеобщему раздору. Жертвенной кровью своих лучших сынов, пролитой за неучастие в братоубийстве, она скрепила незыблемое евангельское основание грядущего народного единства. Это было единственной альтернативой тому духу ненависти и вражды, от которого и поныне до конца не исцелилась Россия. Тяжкие испытания в эту эпоху выпали не только на долю православных христиан. Пролитая невинная кровь, чья бы она ни была, вызывает естественное чувство вины и сострадания во всяком человеке, не окончательно потерявшем совесть. Но христианские святые отличаются тем, что они шли на свой подвиг, движимые глубокой и осознанной верой. В ту меру, в какой они полагались на Бога и доверяли себя Ему, в мыслях и чувствах исповедников выражал Себя Сам Христос. Понять и признать подвиг святости – значит приобщиться к его плодам. Именно это послужит началом новой эпохи церковной и народной жизни.

Москва, 4 ноября 2006 г.

Глава 1 Церковь без помазанника

В годы великой смуты только Русская церковь противостояла всеобщему раздору. Жертвенной кровью своих лучших сынов, пролитой за неучастие в братоубийстве, она скрепила незыблемое евангельское основание грядущего и чаемого единства. Это было единственной альтернативой духу ненависти и братоубийственной вражды, от которого и поныне не исцелилась Россия. Готовность Русской церкви на крестный подвиг во имя спасения своего народа, глубина жертвенного самосознания, с которым этот подвиг совершался, масштаб исповедничества и мученичества, оставивший позади эпоху римских гонений, – все это показало, что Церковь, несмотря на все свои исторические болезни, сохранила и взрастила изначальные залоги, что она осталась истинным Христовым народом, что надежда на спасение от греха и погибели еще не окончательно утеряна.

Надежда России – в духовном усвоении подвига новых мучеников. В свое время кровь древнехристианских исповедников, свидетелей веры, стала основой торжества христианства на целую историческую эпоху – как бы то ни было, но самую светлую и плодотворную эпоху в жизни человечества. Так и теперь кровь новых страстотерпцев, изобильно напоившая русскую землю, подготовила почву для нового расцвета жизни, возможно, для того самого Христова Царства на земле, о котором предвещали пророки, Апокалипсис и древние Отцы Церкви, о котором изначально томилась и грезила Святая Русь. Во всяком случае, эти надежды никогда еще не имели столь глубокого духовно-исторического обоснования, как сейчас. И никогда еще не были столь реальны апокалиптические тревоги…

Одним из самых удивительных, на первый взгляд, фактов революционной эпохи является то спокойствие и даже оптимизм, с которым Русская церковь, казалось бы корнями связанная с монархией, встретила крушение династии. Если верить словам официальных актов отречения Николая II и Михаила, а затем отклику на них Священного синода, то война и внутренние волнения в гораздо большей степени были предметом общей заботы, чем форма государственной власти.

Уже сам Николай II в своем акте свидетельствует:

«Начавшиеся внутренние народные волнения грозят бедственно отразиться на дальнейшем ведении упорной войны… Жестокий враг напрягает последние силы, и уже близок час, когда доблестная армия наша сможет окончательно сломить врага. В эти решительные дни в жизни России почли мы долгом совести облегчить народу нашему тесное единение и сплочение всех сил народных для скорейшего достижения победы и, в согласии с Государственной думою, признали мы за благо отречься от престола государства Российского и сложить с себя верховную власть…»