Трагедия сорок первого. Документы и размышления

В письме в Ленинград Жданову Жуков пишет о том «последствии», которое он получил от бывших командующих Западным и Резервным фронтами, и просит помощи минометами…

«Как тебе известно, сейчас действуем на западе — на подступах к Москве. Основное — это то, что Конев и Будённый потеряли все свои вооруженные силы. Принял от них одно воспоминание. От Будённого штаб и 90 человек, от Конева штаб и два запасных полка… В дальнейшем: буду истощать противника, а затем бить…»^{454}

Окруженная же в районе Вязьмы группировка советских войск во главе с генералом Лукиным продолжала сражаться.

Вспоминает генерал М.Ф. Лукин: «Неоднократно до 11 октября нами предпринимались попытки прорваться, но успеха они не имели. Вновь собрал всех командиров и комиссаров дивизий и сообщил о том, что наше положение значительно ухудшилось. Снарядов мало, патроны на исходе, продовольствия нет, питались тем, что могло дать население, и кониной. Все палатки и дома переполнены ранеными… Все знали: враг шел на Москву, ее надо защищать. Поэтому всеми силами пытались вырваться из окружения. Но этого сделать не удалось, и мы тогда старались приковать к себе и отвлечь как можно больше сил противника…»^{455}

Вечером 10 октября на командном пункте генерала Лукина, на хуторе Шутово, собрались генералы Болдин, Вишневский, командующий АБТ фронта Мостовенко, начальник материального снабжения Андреев, бригадный комиссар Ванеев, начальник штаба 19-й армии комбриг Малышкин, командиры соединений генералы Вашкевич и Ремизов, полковники Волков, Корчагин и Стученко, начальники штабов, работники политотдела, трибунала, прокуратуры. После долгих дебатов решили прорываться в направлении Гжатска на Богородицкое, направив в прорыв 2-ю стрелковую дивизию народного ополчения (генерал В.Р. Вашкевич) с отрядом моряков из 800 человек, 91-ю стрелковую дивизию (полковник И.А. Волков) и 127-ю танковую бригаду (генерал Ф.Т. Ремизов), а в арьергарде — 45-ю кав. дивизию (полковник Стученко). Затем Лукин сообщил командующему фронтом Б.М. Шапошникову, в Ставку ВГК о том, что в 16 часов 11 октября, собрав снаряды всей артиллерии и дав последний залп «катюш», он будет прорываться через Богородицкое на Гжатск. В случае неудачи армия будет отходить к Ершакову…

Прорыв оказался неудачным, не все смогли прорваться. Дважды раненный генерал-лейтенант Лукин, брошенный своими сослуживцами, в том числе и генералами, оказался в немецком плену. В письме из плена генерал писал: «…я ведь чист перед своей Родиной и своим народом, я дрался до последней возможности, и в плен не сдавался, а меня взяли еле живого… У меня не осталось ни одного снаряда, не было горючего в машинах, с одними пулеметами и винтовками пытались прорваться. Я и командиры моего штаба все время находились в цепи вместе с красноармейцами. Я с группой мог уйти, как это удалось сделать некоторым частям моей армии, но я не мог бросить на произвол, без командования большую часть армии. Мне были дороги интересы общего дела и моей армии, а не личная жизнь. Когда прорваться не удалось, я, взорвав всю артиллерию и уничтожив все машины, решил выходить из окружения небольшими группами… 12 октября я был ранен в правую руку пулей. Рана пустяшная на первый взгляд, кость не задета, но перебиты два нерва. Окружающие меня командиры штаба в панике разбежались, оставив меня, истекающего кровью, одного»^{456}.

Из-под Вязьмы сквозь глубоко эшелонированные боевые порядки противника пробились остатки 16 дивизий. Возглавляли их генералы Вашкевич, Коваленко, Пронин, полковники Степин, Утвенко, Борейко, Волков, Орлов, Чанчибадзе, майор Яблоков и другие. Из Брянского «котла» вышли все три полевых управления армий и остатки 18 дивизий. Всего из этих двух районов окружения пробились 34 дивизии и 13 артиллерийских полков РГК. Но считать их соединениями и частями можно было весьма условно. Понеся тяжелые потери, они сохранились лишь организационно. Так, в 248-й стрелковой дивизии генерала К.А. Коваленко остался 681 человек. В 13-й армии, имевшей к 30 сентября восемь дивизий и 169 танков, к 18 октября людей стало меньше, чем в одной дивизии, не было ни одного танка, а орудий не хватило бы на оснащение и одного стрелкового полка. В 50-й армии осталось около 10% людей и 2,4% орудий и минометов. Погиб и командующий 50-й армией — генерал Петров^{457}.

Всего же в районе Вязьма-Брянск германские войска захватили 662000 пленных, 1242 танка, 5412 орудий*. К 14 октября 1941 г. на кратчайшем направлении к Москве фронт был прорван. Глубокие прорывы танковых соединений вермахта, вышедших уже к 10 октября к Можайской линии, создали угрожающую обстановку на подступах к Москве.

Таковым было положение, когда генерал армии Г.К. Жуков вступил в командование Западным фронтом. Именно тогда Сталин сказал ему: «За Москву будем драться до последнего».^{458}

И тогда же генерал армии Жуков ответил: «За Москву отходить войска фронта не будут. Будут стоять под Москвой до последнего вздоха»^{459}.