Трагедия верности. Воспоминания немецкого танкиста. 1943–1945

О последних часах перед концом мы читаем в заметках раненого унтершарфюрера Шоллеса, который после скудной медицинской помощи на станции метро «Штадтмитте» от усталости погрузился в глубокий сон:

«Не знаю, сколько прошло времени, но, когда я проснулся, в моих ушах звучало страшное слово: «отход». И никто не знал, что происходит. Все уходили, хотя отходить было больше некуда. Сзади, спереди, справа и слева и, возможно, уже наверху на улице везде стояли русские! Но все двигались в северном направлении. Я беспомощно лежал на своих носилках, просил и кричал, чтобы меня взяли с собой. Рядом проходили двое связных-мотоциклистов из полка СС «Данмарк». Они уверили меня, что не оставят в беде, привели еще двоих товарищей и все вместе понесли меня. По дороге им попалась вагонетка, на которую они меня положили и затем толкали ее по рельсам метро. На станции «Французишештрассе» они меня сняли с вагонетки. Все опять остановились. Боль отступила, и я заснул. Когда проснулся, снова старая картина. Плотная толпа, и никто не знал, что делать, чего все ждут. Светало; наступало 2 мая. Внезапно до слуха донеслись громкие голоса: «Бойцы! Перед нами, над нами и позади нас стоят русские! Русский комиссар требует сдаваться! Товарищи, мы сдаемся в плен?»

Голоса за и против! Горячие споры. Согласие. Отказ. Офицер предложил всем офицерам выйти вперед для переговоров с русским комиссаром. Затем было принято решение: «Товарищи! Берлин уже в глубоком вражеском тылу. Комендант города подписал капитуляцию. Сдались последние очаги сопротивления. На всех улицах стоят русские танки. Попытка прорыва не удалась. Все солдаты вермахта, ваффен-СС и фольксштурма бросили оружие и рассматриваются как военнопленные. Женщины, дети и гражданские лица могут идти домой. Раненые отправляются в госпиталь. Никто не совершает никаких безрассудств». Я принял этот приказ равнодушным спокойствием. Все медленно двигалась к выходу из метро на Французишештрассе. Мою вагонетку толкали. Рядом со мной лежал еще один тяжелораненый. Некоторые сво-

дили счеты с жизнью; снова и снова раздавались пистолетные выстрелы. Все карабкались вверх. Никто больше не заботился о раненых. В конце концов в этой давке наша вагонетка остановилась. Все проходили мимо. Затем пришли русские, освещая все вокруг карманными фонариками. Русский стал толкать нашу вагонетку вперед. Между делом обыскивал трупы. На нашей вагонетке медленно росла гора пистолетов, часов, колец и всевозможных вещей. Русский был словоохотлив. «Война капут, Гитлер капут! Ты – в госпиталь, а потом домой!» – говорил он в который раз. Около лестницы он остановил вагонетку, взял собранные вещи и оставил нас на произвол судьбы.

У меня сквозное ранение голени. Я слез с вагонетки, на четвереньках пополз к лестнице и потащился наверх, превозмогая сильную боль. Наверху полно русских. Я выбрался на земную поверхность в нескольких метрах от станции метро «Унтер-ден-Линден».

Меня встретил дождь и холод. Я мерз и, обессиленный, сел у разрушенной стены. На Фридрихштрассе и Унтерден-Линден царило оживленное движение. Шума боев нигде не было слышно. Наконец подошли еще двое легкораненых из дивизии СС «Шарлемань». Они потащили меня с собой в отель «Адлон», над которым развевался флаг с красным крестом».

В то время, когда боевые подразделения дивизии «Нордланд» сражались в Берлине, дальние обозы передислоцировались в район города Фризак. После того как советским войскам удалось создать плацдарм у Кецина, дальние обозы дивизии «Нордланд» составили сводную роту, которая вступила там в бой и была разбита. Ее остатки отошли в Фризак и двинулись дальше на место сбора дивизии в Кириц. 9 мая 1945 года части этих интендантских подразделений и штаба дивизии находились под Людвигслустом у реки Эльде в американском плену. А как сложилась судьба подразделений и частей 3-го (германского) танкового корпуса СС, или, как еще говорили, корпуса «Одер»?

25 апреля 1945 года остатки 28-й дивизии СС «Валлония» и полка СС «Лангемарк», а также 49-го полка СС «Де Рёйтер» оберштурмфюрера Ломанна занимали позиции под Пренцлау. Затем они отступили.

Вышли на линию Нойштрелиц – Нойбранденбург. Ночью 29 апреля Нойштрелиц был оставлен немецкими войсками. 30 апреля остатки дивизии «Лангемарк» и «Валлония» были под Вареном в Мекленбурге; 49-й полк Ломанна «Де Рёйтер» от Везенберга двигался в сторону города Рёбель.

Устанавливались контакты с английским фельдмаршалом Монтгомери. Немецкие военные надеялись, что Германия и западные союзники вместе создадут фронт против советских войск. Ходили разные слухи. Где правда, где вымысел? Генерал Штайнер дал оберштурмфюреру Ломанну указание избегать потерь, чтобы иметь возможность предложить союзникам еще боеспособные воинские соединения. Отступление по Мекленбургу продолжалось. На дорогах оставались орудия и машины. Не хватало даже взрывчатки, чтобы их подорвать.