«Трагическая эротика»

Царица Александра Федоровна полагала, что подобная пропагандистская кампания была организована окружением великого князя, прежде всего великими княгинями Милицей Николаевной и Анастасией Николаевной. Императрицу крайне беспокоило и то, что великий князь и его супруга пытались создать в Тифлисе свой «двор», группируя там оппозиционных представителей столичной аристократии и бюрократии, а также умело привлекая симпатии кавказских элитных групп. Она призывала императора бдительно следить за новым центром власти, ставшим притягательным и для оппозиционных политиков, и для некоторых высокопоставленных военных. М.В. Родзянко вспоминал, что и опальные военачальники находили новые должности в Тифлисе: «…недоброжелательство было обоюдное: когда в Ставке отстраняли кого-нибудь от должности, его брали на Кавказ»1314.

Мнение императрицы подтверждал, казалось бы, и великий князь Николай Михайлович, 28 апреля 1916 года, после взятия Эрзерума кавказскими войсками, он, опасаясь роста влияния великого князя Николая Николаевича, писал царю:

Относительно популярности Николаши скажу следующее: эта популярность была мастерски подготовлена из Киева Милицей, совсем исподволь и всеми способами, распространением в народе брошюр, всяких книжонок, лубков, портретов, календарей и т.п. Благодаря такой обдуманной подготовке, популярность не упала после Галиции и Польши и снова возросла после Кавказских побед.

С самого начала кампании я неоднократно писал Твоей матушке и предупреждал о киевских интригах, Тебе же писать не мог, состоя при штабе генерал-адъютанта Иванова и не нарушая дисциплины.

Теперь я свободно говорю, говорил уже, когда вы лично взяли бразды верховного управления армиями, и повторяю и ныне, что на Кавказе Милица не дремлет.

Смею тебя уверить, по моему глубокому убеждению, что в династическом отношении явление той популярности меня тревожит, особенно при возбужденном состоянии нашего общественного мнения, которое все яснее обрисовывается в провинции.

Популярность эта вовсе не идет на пользу престола или престижа Императорской фамилии, а только к муссированию мужа Великой княгини славянки, а не немки, равно как и брата и племянника Романа. При возможности всяких смут после войны надо быть на-чеку и наблюдать зорко за всеми ходами для поддержания сей популярности1315.

О пропагандистской активности жены великого князя, Анастасии Николаевны, и ее сестры, великой княгини Милицы, живших в киевском Покровском монастыре, писал впоследствии и дворцовый комендант В.Н. Воейков. И по его сведениям, они организовали там издание лубков и портретов с изображением Верховного главнокомандующего, брошюр о нем. По свидетельству Воейкова, эта деятельность была весьма успешной1316.

Вопрос о закулисной пропагандистской деятельности энергичных черногорок заслуживает специального исследования. Возможно, они действительно умели успешно воздействовать на общественное мнение.

Однако сохранение популярности великого князя нельзя объяснить лишь подобными пропагандистскими усилиями. К тому же пропаганда имени великого князя встречала порой серьезное противодействие. Депутат Государственной думы Савенко, например, обличая свирепые и нерациональные меры цензуры в Киеве, отмечал, что цензоры «в течение целого года не позволяли печатать портрет Великого Князя Николая Николаевича»1317.

Имя великого князя стало к этому времени своеобразным символом, который и на новом этапе пытались в своих целях использовать и одновременно тиражировать различные общественные группы.

Так, например, 27 сентября 1915 года в Москве состоялось освящение 51-го кадрового автомобильного отряда им. Его императорского высочества великого князя Николая Николаевича1318. Можно предположить, что название отряда и торжественная церемония были допустимой формой проявления общественной оппозиционности.

Очевидно, имя опального полководца в это время было и неплохим товарным знаком. Так, пароходное общество «Кавказ и Меркурий» дало двухпалубному теплоходу, построенному в 1916 году на Коломенском заводе, имя «Великий князь Николай Николаевич»1319. Очевидно, управляющие фирмой полагали, что подобное название не будет отталкивать пассажиров. Вернее было бы даже предположить, что название нового корабля свидетельствовало о популярности имени великого князя.

Илл. 38. Смотр кавказских войск в присутствии наместника, великого князя Николая Николаевича

О сохранении популярности образов «грозного полководца» свидетельствуют и ожидания общественного мнения на Кавказе.

Великий князь сразу же начал создавать образ боевого кавказского генерала, который соответствовал стереотипам, издавна укорененным в русской культуре: опальный сановник, заслуживший симпатии «общества», «ссылаемый» на далекую границу империи. Выше уже упоминалось о том, что уже в Могилеве он облачился в кавказскую форму. Художнику Н.С. Самокишу был заказан новый портрет: величественный кавказский всадник эффектно смотрится на фоне горного хребта1320.