Трагическая история острова Пасхи (СИ)

Мауна, молодая жена Капуны, как-то незаметно взяла на себя руководство жизнью всей деревни: староста никогда не вмешивался в женские дела, по опыту зная, что это чревато неприятностями; он довольствовался своей ролью деревенского правителя и не стремился к большему. Но Мауна желала полной власти, хотя и не могла управлять на законных основаниях - никогда на острове не правили женщины, это было запрещено. Власть имела священный характер, также как жречество, и женщинам не было доступа ни к тому, ни к другому; девы, посвятившие себя богам, не шли в счет, ибо они отреклись от мирской жизни, - нельзя же было отречься от мирской жизни и управлять ею! Таким образом, женщины были бесправны во власти и в священстве, но у них оставался верный способ воздействия на эти мужские дела - воздействовать на самих мужчин.

Конечно же, Мауна начала с самого близкого и доступного для нее мужчины - со своего мужа.

- Послушай, Капуна, - говорила она ему утром за завтраком, - объясни мне, почему наш староста не пошел в Священный поселок на собрание старейшин, которое созывал вождь Аравак?

- Ну, как же ты не можешь понять, - снисходительно отвечал ей Капуна, - ему нельзя было идти. На собрании он оказался бы в неприятном положении: за что ему подать свой голос - за оправдание или за осуждение Кане? Если за оправдание, то подумали бы, что он выгораживает односельчанина; если за осуждение, подумали бы, что наш староста выгораживает себя.

- О, боги, как трусливы мужчины! - возмущением воскликнула Мауна. - Если он наш староста, то должен был прежде всего подумать о нашей деревне!

- Как это? - не понял Капуна.

- Ему следовало решительно высказаться за осуждение Кане! - отрезала Мауна.

Капуна с изумлением уставился на жену.

- Как ты могла вымолвить такое?! Осудить Кане?! Которого он знает с пеленок? Которого воспитывала вся деревня? Которого мы все знаем и любим? Осудить моего лучшего друга?! Как у тебя язык повернулся такое сказать!

- О, боги, мужчины не только трусливы, но и глупы! - вскричала Мауна, взмахнув руками от досады. - Неужели ты не понимаешь, что Кане сам осудил себя, похитив посвященную деву, дочь верховного жреца, - да еще похитив ее из Священной рощи?! Разве я не говорила тебе с самого начала, что все это добром не кончится? Я сперва жалела в глубине души Кане, но после поняла, что его нечего жалеть, если он решился на такое преступление. Те, кто защищают его, тоже становятся преступниками! А нашему старосте следовало бы признать свои ошибки и попросить деревню, чтобы его переизбрали. Он, знающий Кане с пеленок; он, заботящийся о его воспитании, - кого он воспитал?.. Нет, нам нужен другой староста! Нам нужен староста, который не побоится сказать прямо, что Кане - преступник, и мы отрекаемся от родства с ним и проклинаем его! Тогда мы заслужим уважение всех почтенных людей острова, тогда великий вождь Аравак окажет нам свою милость... Нет, нам обязательно нужен другой староста, - повторила Мауна, - и почему бы тебе не стать им? Разве ты хуже нынешнего старосты, разве у тебя нет ума и воли? Есть, - да побольше, чем у этого старика! Ты лучший мужчина в деревне!

Капуна закряхтел и почесал голову.

- Пожалуй, ты права... Но как мне осуждать Кане? Он мой друг, он мне как брат. Сколько раз он выручал меня... Неужто я должен отплатить ему черной неблагодарностью?

- Ну, тогда ты до седых волос будешь на побегушках у кого-нибудь, кто посмелее тебя и не побоится обвинений в неблагодарности! Он станет помыкать тобой, он заберет себе лучшее из того, что ты добудешь на охоте, на рыбной ловле или вырастишь на своем поле, а ты даже не посмеешь возразить ему! О, боги, - зачем я вышла замуж за этого человека?! Какой из него муж, какой отец моих детей? - Мауна опустилась на землю и зарыдала, закрыв лицо руками.

- Детей? - растерянно переспросил Капуна. - Уж не хочешь ли ты сказать...

- Да! - перебила его Мауна, продолжая плакать. - О, я несчастная, я понесла в чреве моем от этого слабого и безвольного человека! Лучше мне умереть, - умереть прямо сейчас, - чем всю жизнь страдать с таким мужем! О, сын мой, лучше тебе не появляться на свет, лучше тебе никогда не увидеть солнца, чем мучиться так, как мучаюсь я!

- Милая моя Мауна, не плачь, прошу тебя, мое сердце разрывается на части от твоих рыданий! - Капуна неуклюже попытался обнять жену, но она с гневом отбросила его руку. - Подумай, хотя бы, о нашем ребенке, вдруг у тебя случится выкидыш от огорчения? Я так рад, что у меня родится сын! Дорогая моя Мауна, не плачь, прошу тебя, - я сделаю всё что ты пожелаешь.

- Это правда? - спросила Мауна сквозь слезы.

- Да, да, да, сто раз - да! - Капуна приложил правую руку к груди. - Клянусь, я исполню все твои просьбы.

- Ты станешь старостой?

- Да... Но как мне стать им? А если меня не изберут?

- Это не твоя забота! Тебя изберут. Так ты станешь старостой?

- Да!

- И тогда ты вынесешь Кане приговор?

- Да. Нет, погоди!.. Но как же?..

- Бессовестный обманщик! Ступай прочь от меня! Как я могла тебе поверить?!