Трагическая любовь атамана Артема

— А чего ждать? Я здесь уже почти полгода тебя дожидаюсь, то уже и надежду по лесам растерял. Когда-то же мы на эту тему часто разговаривали, тогда тебе нравилось. А сейчас что-то ты вижу не в юморе, — не останавливал атаман своих издевок.

— Я для этого и приехала, чтобы поговорить, но, наверное, немного позже, когда останемся наедине, без этих твоих любезных, но довольно заросших сватов — не соглашалась Эльза с таким быстрым переходом к подготовке свадьбы.

Услышав те слова «невесты», Артем прекратил наконец словесную перепалку и распорядился провести ее в свою комнату. Тибора, тем временем, отвели в флигель, где расположились немногочисленные казаки отряда Артема. Когда Эльза привела себя в порядок после долгой дороги, начался ее трудный разговор с Артемом. Тот долго не желал верить, что Эльзу привело сюда в заснеженный зимний лес только их бывшая любовь, очень уже длинной оказалась та дорога. Эльза же, как могла, убеждала атамана, что в самый раз только любовью и руководствовалась, потому что иначе и не поехала бы — слишком большой был для нее риск той поездки.

За разговорами и упоминаниями об общих путешествиях к атаманам, о днях и ночах любви, прошел вечер, и когда после сытного ужина Эльза без особой нерешительности, как и раньше, пылко и страстно, отдалась Артему, то у того исчезли последние сомнения относительно ее чувств. Однако сомнения в атамана исчезли только относительно самой Эльзы, вследствие того, что она, как и почти большинство женщин, в глубине своей души была очень хорошей артисткой. Сомнения же относительно результатов будущих переговоров с Заковским не оставляли голову атамана даже во времена той ночной амурной бессонницы.

Однако утром, сразу же после завтрака, Артем приказал своему ординарцу Семену Сычу седлать лошадей и ехать с ним в Винницу. А Эльзе сказал:

— Хорошо, любимая, я верю тебе, и потому поеду на разговор с Заковским. Однако, хотя я тебе лично и верю, однако не уверен в том, что в ЧК задумали то самое, в чем ты меня так пылко убеждаешь. А потому я оставлю пока что вас с Тибором здесь в отряде, как заложников. В случае, когда меня там арестуют, вы оба умрете.

Непосредственный свидетель и участник тех событий, бывший чекист Никифор Арсеньевич Новиков, в своих воспоминаниях писал [20]:

— «Успехи Красной армии на фронтах и ликвидация многих банд на Подолье заставили Артема обратиться в Подольскую губчека с просьбой о помиловании. Комиссия дала согласие на переговоры и пригласила Артема в Подгубчека. Он прибыл на переговоры со своим штабом — 5 человек, а весь отряд находился в лесу. Переговоры велись в кабинете главы Подгубчека тов. Заковского. Артем сидел в кресле напротив Заковского, держал в руке маузер на боевом взводе, а остальные бандиты стояли. Нас чекистов в кабинете было человек восемь. В нашу задачу входило обезоружить бандитов. Эта операция была выполнена успешно. Один из наших сотрудников крепким ударом по руке Артема выбил маузер, других мы немедленно обезоружили.

После этого председатель Подгубчека Заковский дал Артему лист бумаги и последний писал под диктовку Заковского указания своему отряду, который находился в лесу, чтобы весь отряд прибыл в Губчека, поскольку переговоры закончились успешно. На следующий день прибыл из леса отряд в полном составе, приблизительно 160 человек. На заседании Коллегии были вынесены решения — всех бандитов, которые попали в банду впервые подвести под амнистию и распустить по домам. Что касается тех, которые уже будучи амнистированы, снова пошли в банду, применить к ним соответствующие меры наказания.»

Примечание автора. Здесь кое-что в воспоминаниях очевидца, возможно в связи с его преклонным возрастом, не соответствует информации, полученной из других исторических источников. Так известно, что отряд Артема в начале ноября 1921 года был распущен им на зиму по домам, о чем свидетельствуют официальные сообщения власти за последний месяц деятельности отряда. В середине декабря 1921 года Артем появился на переговоры с Заковским только вдвоем с ординарцем, а на следующий день в Винницу для амнистии прибыло еще шесть человек, что дополнительно подтверждается списком расстрелянных повстанцев и упоминаниями о численности отряда в период с 7 по 16 ноября.

31 декабря 1921 года в губернской газете «Вести» появилось короткое сообщение [20]. В нем приводился список лиц, расстрелянных за постановлением коллегии Подольской губернской ЧК. В этом списке выделялась знакомая фамилия — Онищук Артем Евгеньевич (расстрелянный за бандитизм).