Трагический январь. Президент Токаев и извлечение уроков

Широта взглядов определяет научный стиль Бажановых. Стиль не меняется на протяжении всей жизни. Ни высокие научные звания, ни должности, ни заслуженный авторитет в дипломатической и научной среде не отменяют требовательности к себе.

Они очень разные по темпераменту. Что же сближало помимо неуходящей любви? Общие представления о жизни. Базовые ценности. Трезвый взгляд на мир.

В МГИМО Евгения Бажанова, как и Токаева, определили в китайскую группу.

Он писал родителям:

«Прихожу из института и по пять часов учу иероглифы. В шесть утра встаю — и сразу за иероглифы».

Евгения Бажанова отправили в Сингапур учиться. Он еще не получил диплома, когда его привлекли к работе в советском посольстве. Посол сразу оценил талантливого молодого человека. А Евгений Петрович еще не был уверен, что дипломатия — его призвание.

«В Сингапуре, — вспоминает Евгений Петрович, — я загорелся желанием стать разведчиком, о чем и сообщил резиденту. Он направил в центр рекомендацию использовать меня в разведке. Но перед зачислением требовалось пройти серьезную медкомиссию. На приеме у окулиста выяснилось, что по зрению я в органы не гожусь».

Кадровики внешней разведки упустили талантливого аналитика. Через несколько лет, в 1974 году, когда Бажановы уже трудились в Сан-Франциско, туда приехал начальник разведки Владимир Александрович Крючков, будущий председатель КГБ и генерал армии: «Крючкова, — вспоминает Евгений Петрович, — катал по Сан-Франциско товарищ из разведки, но он гостя не устроил. Крючков пожаловался генконсулу, что товарищ плохо знает город и местную обстановку. Тогда миссию возложили на меня. Крючков остался доволен. С тех пор со мной встречались высокопоставленные чины КГБ и предлагали перейти к ним на службу. Я благодарил, но отказывался».

Токаев и Бажанов — люди схожей судьбы, оба работали в Сингапуре и Китае.

Бажанова взял в Министерство иностранных дел знаменитый Михаил Степанович Капица, будущий заместитель министра, а тогда заведующий отделом стран Юго-Восточной Азии. Потом увел с собой в 1-й Дальневосточный отдел — заниматься непосредственно Китаем. И вдруг Бажановых отправляют в Америку. Советских вождей испугало сближение Китая и Соединенных Штатов. Мао Цзэдун протянул руку президенту Ричарду Никсону. В Америку решили отправить профессиональных китаистов.

В феврале 1973 года Бажановы начали дипломатическую службу в генеральном консульстве в Сан-Франциско. Через несколько лет из генерального консульства в Сан-Франциско перевели в посольство в Пекине. «За что вас в Китай?» — сочувствовали Бажановым в высотном здании на Смоленской площади. После Америки — в Китай? Маоистский, нищий, тоскливый, бесперспективный.

На китайском направлении в Министерстве иностранных дел и познакомились с Токаевым. Неудивительно: яркие люди тянутся друг к другу.

Евгений Бажанов: «Мы познакомились с Касымом-Жомартом в 1979 году: работали вместе, сидели в одной комнате в китайском отделе МИД — он китаист, я китаист. Я его запомнил так: видный, умный, располагающий к себе человек, а он меня потому, что все приходили на работу к девяти утра, а я к семи».

Так вот много лет назад мои замечательные друзья Бажановы познакомили меня со своим давним другом Касымом-Жомартом Токаевым. Дружеское застолье у Бажановых, задушевные беседы за столом — продолжение той же интенсивной интеллектуальной жизни. Скучных и неинтересных собеседников за этим столом не бывало.

Я нашел запись в своем дневнике о той первой встрече: «Токаев — председатель Сената Казахстана, бывший министр иностранных дел и глава правительства. Произвел сильное впечатление: высокий, с интересным лицом, интеллигентный, безукоризненно одет. Очень любопытно говорил, сын писателя, много читает, что ныне невероятная редкость, и сам пишет».

Я был заинтригован.

Обычно политика не только делает человека закрытым, но и вообще меняет. Выясняется, что даже самые близкие друзья не знают его по-настоящему. Он смущает своей непредсказуемостью. Его считают человеком с множеством лиц. И обижаются на то, что даже близких людей он держит на расстоянии, не позволяя никому заглянуть ему в душу. Добившийся успеха часто перестает быть искренним и откровенным. Учится скрывать свои мысли и чувства. Становится циничным и изощренным политиком византийского типа.

Личности ведущих политиков анализируют в надежде предугадать их поступки. Выясняют мельчайшие детали жизненного пути, ищут недуги и необычные пристрастия… А главное, стараются понять, как лидер принимает решения? С кем советуется?

Впрочем, искушенные профессионалы справедливо полагают, что психоанализ на расстоянии крайне ненадежен. Психологические портреты — всего лишь предположения. То, что мы видим, — часто лишь образ, найденный самим политиком, или маска, сооруженная имиджмейкерами.