Трагический январь. Президент Токаев и извлечение уроков

— 4 января вечером начали поступать пострадавшие от массовых беспорядков. Пострадавших было так много, что пришлось развернуть несколько операционных. Все было направлено на скорейшее оказание помощи и спасение жизни пострадавших.

Берик Иргалиев, заведующий отделением травматологии:

— Главный врач позвонил и сказал, что нужно приехать в больницу, чтобы помочь. Я собрался и поехал. Но по дороге в больницу застрял в пробке — толпа шла по улице Абая. Я добираюсь обычно минут за пятнадцать, а тут добирался полтора часа.

Даулет Чукманов, заведующий приемным покоем:

— С 4 по 10 января я находился на работе почти круглосуточно. Спали час-полтора, не больше. Вышли на работу даже те, кто в отпуске. Такой у нас коллектив. 5-го числа пациентов везли безостановочно. Операционные переполнены. И реанимация… Трудное было время. Даже рассказывать тяжело.

Берик Иргалиев, заведующий отделением травматологии:

— 5-го с утра начали поступать работники правоохранительных органов. У них травмы были в основном закрытые, то есть их избивали. Много черепно-мозговых травм, переломов. После обеда уже начали поступать в основном с огнестрельными ранениями. То есть с «мелочью» — ушибами, переломами — уже не обращались. Везли раненых… Я, как травматолог, из операционной не выходил. Сто процентов доставленных — с огнестрельными ранениями.

Манас Абдылдаев, заведующий отделением анестезиологии, реанимации и интенсивной терапии:

— Это не «Скорая помощь» приезжала. Раненых доставляли на личном автотранспорте. Привозили сразу по несколько человек. Мы их на каталку — и к нам. В кабинете интенсивной терапии осматривали пациентов. Кому нужна помощь в экстренном порядке — в операционный блок.

Ранение в ногу — в травмпункт. Ранение в живот — сразу к хирургам. Повреждение грудной клетки — на операцию. Не было времени даже на то, чтобы просто перекинуться словом. Всем надо было помощь оказать.

Врачам и самим грозила серьезная опасность.

Улугбек Медеубеков:

— Конечно, было страшно, потому что слышна стрельба. Мы работали в условиях информационной неизвестности, потому что не было интернета. Узнавали, что творится в городе, со слов пациентов или тех, кто их сопровождал. Однако хочу отметить, что сотрудники больницы работали слаженно, не было никакой паники. А тяжело пришлось! Таких ранений, такого количества крови раньше не видели. Я считаю, что очень достойно наши сотрудники выполнили свой профессиональный и гражданский долг. Но они себя героями не считают. Выполняли свою работу и были все время в строю.

В больницы доставляли и раненых боевиков. Им тоже помогали?

Улугбек Медеубеков:

— Отличить обычного человека от боевика мы не могли. И таких вопросов, мне кажется, никто не задавал, потому что, кто бы он ни был, это человек. И это трагедия нашей страны… Многие поступали без сознания, они ничего не могли сказать. Многие поступали без документов. Поэтому определить не то что принадлежность к группам, но даже узнать паспортные данные мы не могли. Регистрировали как неизвестных.

Комендант Алматы начальник городской полиции генерал Канат Таймерденов рассказывал:

— Боевики, отступая, не оставляют раненых и убитых. Даже забирают тела из моргов.

Берик Иргалиев:

— Это уже потом, когда боевики лежали в отделении, тогда стало страшно. После оказания им помощи, когда они приходили в себя…. Медсестры жаловались: «Один говорит: мало вас порезали»… Вот что было. Звонили куда-то, договаривались о чем-то. Медперсонал слышал эти разговоры: «Сейчас наши приедут»…

ОДКБ приходит на помощь

Президент Касым-Жомарт Токаев первым обратил внимание на то, что это не обычные беспорядки, которые случаются во всем мире. Но те, кто все это устроил, плохо знали своего президента. Он не испугался. Не ожидали такой решительности от Токаева. А он человек с железной волей и сильным характером.

Токаев как-то заметил:

— Бить первым, наверное, это правильно. Хотя, мне кажется, нужно уметь договариваться. Впрочем, я никуда не убегал, когда возникала необходимость драться.

В те дни, рассказывали мне, Касым-Жомарт Токаев действовал с ледяным спокойствием. Не терял самообладания.

Я спрашивал президента:

— Способность сохранять хладнокровие и даже улыбаться в трудной ситуации — это у вас наследственное, врожденное, приобретенное? Вы учились этому?

— Трудно сказать, наверное, это природа. Каждый человек является тем, кем его создал Всевышний. Конечно, воспитание и среда, где растет человек, играют свою роль, но я верю в генетику.

— И у вас даже в самой сложной ситуации не повышается пульс?

— Наверное, повышается, я не замерял. Но зачем это показывать людям? Иногда я бываю недоволен работой своих подчиненных. Они это знают.

Каждые два-три часа Токаев говорил с ключевыми фигурами администрации и силовых ведомств: как ситуация? В два часа ночи, в четыре утра проводил короткие совещания. Выслушивал отчеты, давал указания. Все ночевали на работе, домой не ездили.

Раушан Кажыбаева, генеральный директор Телерадиокомплекса президента Республики Казахстан: