Трагичное предание на Хэллоуин

Удивительно, но как было возможно проникнуть в потусторонний мир извне, не имея при этом никаких способностей? Разве что Эдди, сам того не ведая, обладал способностью перемещаться из мира в мир?

Более того, после вчерашнего Монбери готов был дать руку на отсечение, что Эдди обо всем забыл. А если так, то каким образом он еще не забыл о его существовании? Возможно ли то, что ему как-то удалось обойти труды его отца? А если нет, тогда кто тот человек, написавший это письмо, и более того, как он смог донести его до него?

— Монбери! — послышались приближающиеся к комнате шаги матери. — Монбери, ты там?

Не дожидаясь ответа, графиня распахнула дверь в комнату. Монбери сидел на кровати в полной тишине, без накидки с озадаченным видом. Записки рядом с ним уже не было.

— Все еще думаешь о человеке, — чуть раздражённо бросила она, приблизившись. — Когда ты планируешь выйти из комнаты и поговорить с нами?

— Поговорить о чем? Снова слушать ваши наставления? — съязвил Монбери.

Ровно по возвращению в замок, графиня первым делом закрыла сына в комнате, игнорируя все попытки Монбери объясниться и выбраться наружу. А затем, холодно и жестоко вытащила его из комнаты и почти бросила перед мужем.

Десять ударов по мягкому месту, стопка новых книг и уже надоевшие нравоучения, которые за последние несколько часов, он слышал уже в 3 раз. Одни и те же фразы о том, как не должно вести себя привидение и какие за нарушения порядка следуют наказания.

Будучи не самыми строгими родителями, полученное Монбери наказание не было столь суровым. Однако, от этого оно не перестало быть менее обидным.

Хуже всего было то, что для Монбери позиция родителей казалась совершенно неправильной. И не просто позиция, а порядок по которому они жили.

Соблюдение правил, вроде: избегания людей, постоянное упоминание о них в негативном ключе, стирание воспоминаний и многое другое. Но самое ужасное — неспособность или даже нежелание пойти против своих же установок.

— В третий, в сотый и в тысячный раз, Монбери, мы будем говорить эти наставления! — воскликнула графиня. — Пока ты не поймёшь насколько эти правила важны и как они защищают нас от людей.

Не выдержав, Монбери подбежал к матери.

— Эдди — не враг! Он уже сто раз мог изгнать меня сам или позвать кого-нибудь, кто мог бы! Но… он не сделал этого и знаешь почему, мама? Потому что он добрый. Есть и добрые люди, мама!

— Ты сильно ошибаешься, Монбери. Ни сегодня, так завтра. Ни завтра, так послезавтра ты поймешь, что именно я хочу тебе сказать, — подобрав с пола накидку, графиня положила ее рядом с Монбери и обернулась к двери, — Ты ничего не ел с утра. Спустись хотя бы на обед.

Ничего больше не говоря, графиня вышла из комнаты, оставив сына наедине со своими мыслями. А их было предостаточно…

* * *

— Алло, Кэтти? Это Николь. Немедленно приезжай! Дело суперважное! Да мне плевать, что ты на не менее важной выставке в Париже, слышишь?! У меня сын в опасности из-за этой нечисти! — бушевала Николь, но на конце провода внезапно повесили трубку. Ее вновь оглушила тишина.

Опустившись на колени, Николь безжизненно уставилась в угол узорчатого пола. Седьмой звонок в никуда. Про удачу седьмого раза теперь стоило просто забыть.

Невозможно! Этого просто не могло быть…

Как так случилось, что прежняя компания охотников, с былой лёгкостью отлавливающая нечисть, так просто распалась? Она невольно вспомнила их прежнего предводителя — свою наставницу из храма, пропагандирующую вероисповедание, к которой когда-то неистово стремилась.

— Вы всегда должны помнить главное! — утверждала она. — Вот скажи мне, Люси, что отличает истинного охотника от первоходца?

Маленькая круглолицая девушка неуверенно выглянула из толпы.

— Эм… ну, наверное… мастерство?

— Мимо! Настоящего охотника от первоходца отличает только одно — безжалостность! Многие начинающие охотники, по какой-либо причине вступившие в сообщество, колеблются и проявляют милосердие, даже если сначала были тверды в своих намерениях. Безжалостность, решительность и способность работать в команде. Это основные качества, которые отличают профессионала от новичка.

Скрипнув зубами, Николь в ярости отшвырнула телефон в сторону. Не хотят и пусть! Она была лучшей после наставницы. Она во что бы то ни стало должна воспользоваться полученными знаниями и наконец покончить со всей существующей нечистью. У нее просто нет другого выбора.

— Ну, что? Кэтрин приедет?

Церковнослужитель зашел внутрь, остановившись в дверях. Нехотя опустив глаза, он заметил рядом с собой разбитый мобильник.

— Видимо, нет?

— Нет, — с трудом сдерживая слезы, проронила Николь. — Она сейчас в Париже на выставке и, как она выразилась, “чисто физически” не сможет вернуться к вечеру. Вот же дрянь!

— А что другие? Тоже не смогут?

— Никто не захотел, Роберт! Им всем плевать на меня, моего сына и на мир тоже плевать! Этих гадов нужно уничтожить, Роберт! Хоть ты-то это понимаешь?

— Позволь узнать, эти “гады” угрожали твоему сыну?