Трагичное предание на Хэллоуин

Ничего не изменилось. Жестокость людей, их ненависть и желание возвыситься над миром остались прежними. Вот только здесь не было Николь…

Машинально спрятав за собой Дэби, Монборт растерянно уставился на приближающуюся к ним группу охотников. Но, по какой-то неведомой ему причине, лицо их главаря казалось ему смутно знакомым. И хотя ему совсем не хотелось верить тут же пришедшей в голову догадке, его опасения подтвердились. Лидером группировки оказался Эдди.

— Эй, Эдди, — окликнула его Эш, — когда мы будем уже читать заклинание? Ты их тут до утра что ли собрался держать?

Но Эдди не отозвался. Пребывая в своих мыслях, он пытался понять: могло ли это большое привидение оказаться тем маленьким Монбортом, которого его мать чуть самолично не изгнала? Сдернуть бы эту накидку с него и выяснить кто там за ней скрывается! Вот только одно воспоминание о ночи, когда его поймало привидение-граф, заставляло лоб и спину Эдди покрываться холодным потом. Что говорить о других, снявших с себя накидку?

— Так значит ты теперь охотник, Эдди? — внезапно для всех нарушил тишину Монборт. — Десять лет назад мне казалось, ты был другим. Добрым и благородным мальчиком.

— Так это всё-таки ты, Монборт, — усмехнулся Эдди. — Ну да. Теперь я — лидер сообщества охотников на нечисть, — наконец представился он.

— А что же Николь?

— А мама… умерла в психушке, — безэмоционально выговорил он. Последние года его совсем не волновало ее здоровье. Она была для него обузой.

— Мне жаль, хотя это то, чего она по истине заслуживала, — грустно заметил Монборт, но вдруг поймал на лице Эдди улыбку. — Тебе ее не жалко?

— Моя мать — неудачница. Чего она достигла? Только ходила и попусту трепала языком. Она от тебя-то, должным образом, избавиться не смогла, что говорить о других? Да еще по собственной глупости загремела в психлечебницу.

— Но ведь она — твоя мать. Она наверняка любила тебя!

— Любила? — Эдди неожиданно для себя рассмеялся. — Все детство я жил под ее пристальным надзором, словно в тюрьме, а не в родном доме! Я, словно, был пленником ее идиотского стремления к божественному миру, — он замолчал, переведя взгляд на Монборта, — Так почему я должен беспокоиться о ней?

Это не был Эдди. Сейчас вместо него была лишь наполненная черной гадостью оболочка. А тот добрый мальчик с сияющими чистыми глазами умер. Умер еще в тот день, когда предал своего первого настоящего друга.

У того Эдди не было желания обижать других. Он был нежным и чувствительным, совсем как маленький Монборт. Они оба верили в душевную доброту всех людей и надеялись, что правы. Но время меняется, а заодно меняет и всех вокруг. И не всегда в лучшую сторону.

— А что насчет того дня, когда она поймала меня? Все слова, которые она говорила в тот вечер, были о тебе, Эдди. Она волновалась за тебя!

— Я был приманкой! — не выдержал он. Его кисти рук задрожали, а глаза блеснули недобрым огнем. — Все, чего она хотела — быть ближе к Богу, — заключил Эдди. — Я был лишь пешкой в ее руках. Впрочем, теперь мы поменялись с ней ролями. Я — охотник, ты — нечисть. И за это сейчас отправишься в небытие!

Больше ничего не говоря, Эдди двинулся в сторону Монборта. Его терзало нестерпимое желание показать превосходство там, откуда когда-то начинался его путь будущего охотника на нечисть. И больше всего тому, кто стал причиной его нелёгкой жизни, продолжающейся в интернате.

— Можно я? Я знаю заклинание! — завопила Эшли.

Но Эдди только отмахнулся.

— У тебя и других еще будет возможность поизгонять мистическую дрянь. Но эти, — сказал он, указывая на Монборта и Дэби, — мои.

Переняв от матери тягу к жестокости, Эдди без укора совести вышел на путь мести. С юношеских лет его перестали волновать судьбы людей, включая и жизнь матери. Он думал лишь о себе и о будущей расплате врагов.

Да, доброта в нем иссякла. Но тому послужило данное ему в интернате воспитание и всяческие нападки со стороны сверстников. Выйдя на волю, Эдди стал ненавидеть мир и людей в нем, но ещё больше — привидений. И вот, спустя несколько лет путешествий и наставничества, день расплаты наконец настал.

— Не волнуйся, Монборт, — с ехидной улыбкой сказал Эдди. — Ты умрешь быстро и без страданий. Как твой давний друг, я тебе это обещаю.

Он сделал шаг вперёд, но Монборт упорно не отходил в сторону, прикрывая собой сына.

— Так трогательно! Знаешь, Монборт, даже жаль изгонять таких, как вы. Каждый из вас так рьяно борется за жизнь, хотя вы уже мертвы.

— Не трогай Дэби! — взмолилось привидение. — Хоть капля сострадания в тебе осталась?! Он еще слишком мал и совсем не видел жизни!

— Как мило! Тогда… сможешь ли ты отдать свою жизнь за него? В любом случае, его смерть мне ничего даст.

Не отвечая, Монборт краем глаза глянул на испуганного сына. Схватившись за рукав его накидки, Дэби со слезами молил отца о прощении. Но уже было слишком поздно и, к несчастью привидения, ничего нельзя было изменить. К тому же, помощи все еще не было.

— Так что? — высокомерно бросил Эдди. — Вся твоя забота о сыне — подделка?