Траян. Золотой рассвет

— Цезарь, отдай мне Регула! Цезарь, позволь мне взять его.

Траян тяжело вздохнул.

— Забудь об этом, Ларций. Могу ли я тронуть человека, который наградил меня титулом Отца Отечества?

Ларций насупился, выдвинул челюсть, глянул грозно.

Траян посмотрел на него и сказал.

— Уймись! Не дерзи! Не вздумай сказать что‑то такое, после чего я буду вынужден казнить тебя. Посоветуй лучше, где взять деньги?

Ларций растерялся, хмыкнул, сбавил тон и признался

— Не знаю, цезарь.

Неожиданно глаза его засветились, на лице очертилось вдохновение.

— Может, конфисковать имущество Регула и ему подобных. Миллиард сестерциев наберем. Ты только прикажи, я займусь.

— Э — э, — махнул рукой император. — А если не наберем, что дальше? У кого прикажешь конфисковывать? У всех подряд, кто под руку подвернется? Я, кажется, приказал тебя взять Сацердату. Ты готов?

— Так точно, великий.

— Если упустишь, пеняй на себя. Ступай.

Когда Ларций вышел, Плотина села рядом с мужем на ложе, взяла его кисть в руки. Пальцы у нее были длинные, жесткие, мало напоминавшие женские.

— Может, Ларций прав?

— Нет, он не прав!

— Я не Регула имела в виду. Регул непотопляем…

Император резко вскинул голову, удивленно посмотрел на супругу.

— Непотопляем? Откуда ты знаешь? Кто проговорился?.. Адриан?!

— Причем здесь Адриан. Просто к слову пришлось. Непотопляем в том смысле, что и в воде не тонет и в огне не горит. Я имела в виду, что Регул успел подготовиться. Видишь, как ловко вывернулся — мол, его стремлением было исключительно заботы о государстве. В истории с Волусией он держал Ларция на поводке. На всякий случай. Я имею в виду наместников провинций, которые задолжали казне налоги за полтора, а то и за два года. Они далеко, их можно опередить, если немедленно послать к ним гонцов.

— С чем?

— С требованием возместить недоимки по налогам. Припугнуть их смертной казнью — если, мол, долги не будут возвращены, против вас будут возбуждены дела о злоупотреблениях и вымогательствах. Они все сейчас трясутся от страха и ждут, чем обернется двухгодичное безвластие. Они готовы отдать свое, только чтобы их оставили в покое и не преследовали в суде. У нас есть Плиний, этот кого хочешь доведет до Карцера или до конфискации с лишением прав.

Траян задумался, потом кивнул.

— Согласен. Дай знать паннонскому кабану. Так, небрежно, мимоходом, в качестве пожелания. Теперь позволь мне выспаться. Завтра трудный день. Есть что‑нибудь от Лаберия?

— Гонец доложил о готовности. Караулы расставлены, ждут команду.

— Добро. Пусть начинают.

Плотина помедлила, потом попросила.

— Ма — арк?..

— Что еще?

Жена присела рядом, обняла за плечи.

— Прошу тебя, не пей так много. И не накидывайся на мальчиков.

— Хорошо, — еще раз кивнул император.

Последнее, что мелькнуло в голове засыпающего императора, была сказанная женой фраза — непотопляем! Действительно, признался себе Марк, против таких, как Регул, бессильно даже мое живое воображение.

Глава 9

С наступлением темноты Ларций с пятеркой выделенных ему Лаберием легионеров спешным шагом двинулся в сторону Субуры. При выходе из лагеря преторианцев Фосфор, ныне декурион сингуляриев, предупредил префекта.

— Пяти может не хватить. Там, в мастерской, у них осиное гнездо. Я послал за своими ребятами. Теми, кто теперь в отставке.

— До полуночи успеют собраться? — мрачно спросил Ларций.

— Они уже на месте. Перекрыли задний выход. Натянули там сеть.

До известной в Риме харчевни и одновременно дешевого пошиба лупанария, на вывеске которых была нарисована указующая на вход рука и надпись «Путь к радости», они добрались в поздних сумерках. Спрятались в грязном, заплеванном портике между выщербленными, заметно покосившимися колоннами. Вход в харчевню помещался прямо через площадь, в полуподвале угловой трехэтажной инсулы.* (сноска: Многоэтажный (до пяти этажей) доходный дом в Риме) Вправо, по улице Патрициев, в полусотне шагов от ее пересечения с Тибуртинской дорогой, располагалась мастерская по изготовлению надгробий. Комозой предложил посидеть в трактире — там, мол, безопасно, есть затененные уголки.

— Нет, — решительно оборвал его Ларций. — Пусть ребята прячутся по подворотням. С мастерской глаз не спускать. Вы оба можете зайти в харчевню, выпить стаканчик вина. Смотри, Валерий, только отхлебни.

— Обижаешь, командир, — насупился Комозой, тоже зачисленный в гвардию.

— Тебя обидишь, — помрачнел Лонг, потом распорядился. — Фосфор, ты старший, каждые полчаса будешь проверять посты. Учтите, у меня только что был разговор с самим, — Ларций ткнул пальцем арочный свод портика. — Высоко взлетели, падать будет больно.

— А тебе, Ларций? — поинтересовался Фосфор.

— А мне еще больней.

— Как насчет Регула? — спросил Комозой.

— Цезарь заявил, чтобы я и думать о нем забыл. Регул — непотопляемый.

— Воистину непотопляемый, — подтвердил Фосфор. — Ладно, пошли, Валерий.

Потом коротышка успокоил Ларция.

— Не робей, командир, этот не вырвется. Всех накроем. Ты порасспросил бы моих ветеранов. Они готовы Сацердату живьем съесть. У каждого свой счет к бандитам.