Трах!

Ну, вот например Дебора может обмотаться сиськами так, чтобы соски были на спине! У нее больше кожи, чем у слона! У нее столько жировых складок и впадин, что без карты невозможно ориентироваться где что! Если растопить Дебору, а потом жидкость выпарить и наполнить ею воздушный шар, то можно слетать в Лондон и обратно, не заправляясь горючим! И конечно, она не виновата, что у нее серьезные проблемы с печенью.

— Да-да, — кивал я. — Она слишком много ест пирожков с печенкой!

Вот видите, я действительно ужасен и достоин вашего презрения! Я бы покончил жизнь самоубийством, если бы только она услышала хотя бы одну из этих шуток, но за ее спиной я разливался соловьем.

— Ну что, каково это — быть погребенным заживо под ее тушкой? — поинтересовался Бен. Слышите — это тоже моя шутка!

— Проехали.

— Ты уже оттер пятна жира с одежды? — подхватил Дино. Он повысил голос ровно настолько, чтобы она ничего не услышала, но при этом казалось, что она все-таки может разобрать, что он говорит. Мерзавец! И это тоже была моя собственная шутка! Если она что-нибудь услышит, я умру со стыда!

И так продолжалось все утро. Потом это продолжалось в школе. Меня это развлекало. В действительности же меня выводит из себя то, как некоторые люди относятся к толстым девушкам! Понимаете, я — ладно, я беспардонно груб, я осознаю, но это все ради веселья и смеха! Я бессердечный, бесчувственный и так далее. Но это все — шутки! А тут — вы только подумайте! Кое-кто из ребят на самом деле думает именно так! Я всегда считал, что поржать над толстушкой можно только ради смеха и веселья. Мне и в голову не приходило, что кто-то считает, что быть толстой — преступление и с этим человеком не все в порядке.

— Иметь дело с жирдяйкой — это все равно что трахаться со свиньей, честное слово! — пыхтел Снупс.

— Не пори ерунды! — отрезал я.

Снупс — тот еще негодяй. Но даже нормальные парни вроде Фейзила, похоже, съехали с катушек.

— Извини, Джонатан, но я не могу понять таких вещей, — пожал он плечами. «Таких вещей»! Каких, интересно, вещей? Даже Бен, самый клевый парень из нашего класса, — и тот туда же!

— Нет, это не в моем вкусе, — поморщился он. — И что ты в ней нашел!

— Да, ты влип, — заметил Дино.

— И похоже, противостоять такой туше сложно! — пошутил я.

Ну, «толстушка Дебора — тяжеленная как слон» — это такие вот шутки, понятно вам? Мы все вели себя как мерзавцы. И я вместе с ними. Мы от души потешались над тем, в какой ситуации я оказался.

Я был таким же негодяем, как и все они. Я всегда считал, что неважно, какого девушка размера и какая у нее фигура, главное — личность. Так почему же теперь я так себя вел? Мне она нравилась. И каждая клеточка моего тела кричала о том, что она — восхитительная. Когда я вспоминаю те двадцать минут, проведенные с ней возле гаража, когда мой член обдувал ветер, а ее блузка была расстегнута и из нее торчали груди — да мои штаны разрываются изнутри! Так что же я? Или я просто все это время сам себя обманываю и не хочу признаваться, что мне просто стыдно показываться с ней на людях?

Потому что — давайте смотреть правде в глаза — унижениям не будет конца. Народ будет болтать, дразниться и хохотать. Это так глупо. Ведь она на самом деле не такая уж толстая. Она пухленькая. Ей просто когда-то не повезло, и она вытащила штрафной билет, и теперь вот считается самой жирной девчонкой в школе.

И еще — мне всегда это нравилось. Я имею в виду, мне всегда нравились девчонки. Я умею найти с ними общий язык. И мне нравится секс. Не то чтобы у меня было много опыта, по крайней мере с кем-то реальным я еще не трахался… Просто я не могу соединить вместе эти два понятия: секс и девчонок. Я могу прекрасно общаться с девчонкой, но как только я понимаю, что между нами что-то может произойти, я впадаю в ступор. Это ужасно! Ведь секс, понимаете, это что-то грубое. Я не думаю, что девчонкам может нравиться секс. Мне кажется, это для них слишком грубо. Заниматься сексом с девочкой — это все равно что положить им на спину лягушку, напугать их мертвой мышью или бросить в них червяка. Они ведь такие чувствительные и такие взрослые. Но при этом им нравится, когда ты им впендюриваешь, когда открываешь свое самое низменное, самое животное естество и заставляешь их тоже превратиться в животное. Я не могу этого понять, это все как-то очень нелогично.

Дело в том, что я не могу соединить то, что я чувствую, когда, например, дрочу, с удовольствием, которое получаю от какой-нибудь душевной беседы. У меня просто не получается это как-то совместить. И вот, пожалуйста, — Дебора. Я действительно с ней в прекрасных отношениях, и теперь, похоже, она хочет, чтобы я занялся с ней всеми этими грязными делами. Это слишком здорово, чтобы быть правдой! И — что еще лучше! — она сама горит желанием и будет проделывать все эти развратные штучки со мной! В общем, надо быть настоящим дураком, чтобы отказаться от такого.

Может быть, я просто боюсь. Мне надо на что-то решиться, и тогда мне станет легче.