Трактат о Явлениях Ангелов, Демонов и Духов

Как, кажется, не поверить искренности Лютера, который так наивно передает факт? А между тем мы отвергаем действительность явления. Лютер был слишком мечтательный и религиозный, и потому, несмотря на безнравственность Римского клира, так поразившую его, сначала вовсе не думал производить переворота в религии или реформы в ней. Решившись на реформу, он естественно испытывал борьбу убеждений старых, проклятых и новых, святых, как думал он. Ему казалось, что против его святого дела вооружены не только католики, но и духи злые, в явления которых вера в то время была очень сильна. Борьба расстроила мечтательную фантазию, которая рисовала ужасные образы, казавшиеся действительными при одиночестве Лютера в комнате.

В Мольсгейме, в капелле Игнатия[182], есть надпись, которая передает следующую историю: один молодой дворянин, по имени Михаил Людвиг фон Бубенгофен, был послан своим отцом ко двору герцога Лотарингского для изучения там французского языка. Но кроме этого, он здесь обучился еще многим дурным вещам и между прочим развил в себе здесь безграничную страсть к картежной игре, которая едва совершенно не погубила его. Он проиграл в карты все свои деньги: и вот, однажды, когда он наедине делал смету своим проигрышам, ему пришло в голову, что если бы демон обратил на него внимание и принес ему денег, то он готов был бы вступить с ним связь на каких угодно условиях. В ту же минуту явился пред ним юноша его лет, красивого телосложения, с приятными манерами, но его взгляд наполнил душу молодого человека ужасом, так как он принял незнакомца за демона. Незнакомец, смеясь, потрепал испуганного дворянина по плечу и сказал: «Чего ты испугался? разве я так неприятен, так гадок, что возбуждаю отвращение? Посмотри, как много у меня серебра, желаешь получить его?» Эта приятельская речь несколько ободрила несчастного, и он отвечал: «Серебро? но какого рода серебро? никуда не годное, фальшивое, которое вовсе не поможет моему горю?» «Нет, серебро хорошее, говорю тебе, серебро настоящее, пробное! и знаешь ли, как много? столько, сколько только ты захочешь иметь его! Вот оно, рассматривай его, пробуй, пускай его в оборот, и если найдешь его годным, обратись опять ко мне для того, чтобы нам с тобой заключить связь». Молодой человек отправился к своим товарищам, которых он застал еще за картами, начал опять играть с ними и не только отыграл у них свои деньги, но еще выиграл у них. Теперь, когда он с радостью возвращался домой, встречается с ним его злой враг.

— Ну что, правду я тебе говорил, или нет? Хорошим серебром снабдил я тебя, или нет?

— Весьма хорошим, отвечал юноша, я желал бы иметь его побольше.

— Хорошо, сказал демон, но чем же ты заплатишь мне за него?

Когда Михаил стал отговариваться бедностью, демон сказал ему:

«Ты вовсе не беден кровью, и можешь дать мне ее капли четыре», и вслед за этим взял его левую руку и сделал на ней в одном месте разрез, не причинив, впрочем, при этом никакой боли. Выдавив из раны несколько капель крови в чашечку желудя и подав ему бумагу и перо, демон сказал ему: «Пиши», и начертил ему десять букв (которые тот должен был написать), которые, как потом оказалось, были большей частью греческие и которые не представляли никакого смысла. Потом он велел ему написать на другом листе еще гораздо большее число букв, похожих на прежние и затем сказал: «Эта бумага твоя!» и с этими словами вложил ее в рану, которая при этом в один момент так срослась, что остался только рубец. Демон сказал потом: «С этим ярлыком ты можешь требовать от меня всего, чего только пожелаешь; что ни прикажешь, все будет исполнено, и это будет в течение целых семи лет, по истечении которых ты сделаешься моим всецело. Это последнее ты обещаешь мне в другой записке, которую я беру себе. Согласен ли ты на мои условия?» Молодой человек глубоко вздохнул, однако согласился, и бес исчез. На другое утро он снова явился, посоветовал молодому человеку перестать читать некоторые небольшие молитвы, которые тот имел обыкновение прочитывать и отобрал у него много благочестивых книг для того, чтобы, как говорил он, могли свободнее и чаще вместе проводить время.

С этих пор обольститель постоянно, день и ночь, был при Михаиле в качестве слуги, научал его делать разные необыкновенные вещи, всегда дурного свойства, и постоянно побуждал его к различным порочным делам. Так протекла большая часть семи лет; молодому человеку наступал 20-й год, когда отец отозвал его обратно домой, в надежде, что его сын при дворе получил хорошее, приличное ему образование. Но его сын был самый испорченный, самый потерянный человек.