Трактат о научном познании для умов молодых, пытливых и критических

У научных сообществ начали появляться свои правила обсуждения, свои критерии для оценки научной значимости тех или иных идей или открытий. Одной из самых замечательных черт этих сообществ является свободное беспристрастное и критическое обсуждение всех затрагиваемых вопросов. Наука по сути своей является демократической республикой, и жители этой республики — ученые. Но беспристрастность и объективность научных сообществ очень часто встречали препятствия и противодействие со стороны тех или иных классов, политических, религиозных и коммерческих организаций. Вы помните, наверное, по курсу школьной истории, как церковь преследовала Джордано Бруно, Галилея и Сервета. Еще в 30-е годы нашего века в некоторых районах США запрещали преподавание дарвинизма, ссылаясь на то, что учение о происхождении человека от обезьяны не совместимо с религией и нравственностью.

Во время фашистской диктатуры в Германии политические главари третьего рейха отрицательно относились к теории относительности Эйнштейна, утверждая, что учение об относительности, будучи примененным к обществу, подрывает государственные устои.

Я не буду увеличивать число подобных примеров, они нужны здесь лишь для того, чтобы показать, как часто интересы научного познания сталкиваются в классовом антагонистическом обществе с факторами, тормозящими развитие науки.

Подлинно демократическим обществом является общество социалистическое. Только при подлинном социализме интересы развития науки и общества полностью совпадают. В нашей стране ученые насчитываются не сотнями и даже не тысячами, а миллионами. Конечно, не каждый научный работник — ученый, ибо в научных лабораториях, институтах и академиях работают инженеры, вычислители, технические сотрудники и лаборанты. В эпоху научно-технической революции, когда стоимость каждого научного эксперимента в сравнении с экспериментами эпохи Галилея и Ньютона возрастает в сотни и даже тысячи раз, общество должно быть уверено, что научные знания не только позволяют нам получить новые, более глубокие представления об объективном мире, но и будут содействовать развитию производства и культуры.

Для того чтобы наука была эффективным инструментом познания, необходимо выполнить много условий. Нужно, чтобы ученые вовремя получали электронные микроскопы, ускорители элементарных частиц, колбы, пипетки, экспериментальных кроликов и редкоземельные элементы, требующиеся для проведения эксперимента. Задержка немедленно приводит к отставанию в науке, поэтому ученых следует снабдить помещениями для работ и научных дискуссий, новейшими книгами и журналами, рассказывающими об открытиях их коллег, типографиями и издательствами, необходимыми для публикаций их собственных открытий. Ко всему этому следует добавить современную организацию научных учреждений, продуманное планирование и управление исследованиями, в которых часто одновременно участвуют сотни людей. Вспомните хотя бы современные космические исследования. Ни о чем подобном не могли даже помыслить не только Галилей и Ньютон, но даже Фарадей и Максвелл, работавшие в одиночку, либо с небольшим числом помощников. Вот почему в наиболее развитых научных державах, и прежде всего в СССР, государство и общество принимают на себя все большую долю ответственности за развитие науки. Но даже если все эти условия выполнены, полной гарантии успеха не может быть, пока не осуществлено еще одно чрезвычайно важное требование. Как бы ни был хорош автомобиль, каким бы гладким ни было шоссе, сколь совершенными не оказались бы светофоры и подземные переходы, безопасность уличного движения в значительной мере зависит еще от профессионального мастерства водителей и от того, насколько точно пешеходы соблюдают правила уличного движения. Эти два последних пункта не так уж важны в крохотной деревушке, где изредка неторопливо проезжает телега, запряженная полусонной клячей, но в гигантском городе они приобретают первостепенное значение.