Трактат о военном искусстве. С комментариями и объяснениями

Война есть борьба. Борьба есть содержание войны. «Полководец, получив повеление от государя, формирует армию, собирает войска и, войдя в соприкосновение с противником, занимает позицию. Нет ничего труднее, чем борьба на войне». Так заявляет Сунь-цзы и этой борьбе посвящает VII главу своего трактата.

О какой борьбе идет речь? Все содержание этой главы говорит, что Сунь-цзы имеет в виду не бой, а именно борьбу в широком смысле этого слова. Борьба в его понимании – это борьба, в которой оружием являются стратегическое и тактическое искусство, искусство организации и управления, знание психологических факторов войны и умение ими пользоваться, качество полководца.

Борьба имеет свою цель. Цель эта – успех, победа. Сунь-цзы говорит: выгода. Выгода потому, что это и наиболее широкое понятие, охватывающее содержание всякого вида успеха, и в то же время понятие, приложимое к каждому частному случаю. Победа в конечном счете есть только средство для достижения выгоды. Поэтому Сунь-цзы и говорит всюду: борьба ведется за выгоду.

Но борьба есть борьба. И ее результатом могут быть одинаково и успех и неудача. «Борьба на войне приводит к выгоде, борьба на войне приводит и к опасности», – говорит Сунь-цзы. Как же сделать так, чтобы борьба приводила к успеху? Ответ Сунь-цзы ясен: в этой главе он говорит о правилах этой борьбы, об искусстве владения вышеуказанным оружием борьбы. Следовательно, обеспечить себе успех и предохранить себя от опасности можно только одним способом: знанием этих правил, владением искусством борьбы. И это нелегко. «Нет ничего труднее, чем борьба на войне».

Глава «Борьба на войне» следует за главой «Полнота и пустота». «Когда полнота и пустота уже установлены, можно бороться с противником за выгоду», – говорит Ли Цюань. «Оба войска стоят друг против друга и борются за выгоду. Сначала познают полное и пустое у себя и у противника и только потом могут повести с противником борьбу за выгоду. Поэтому эта глава и идет вслед за главой о пустоте и полноте», – говорит Чжан Юй.

Таким образом, с точки зрения своих комментаторов, Сунь-цзы ведет свои рассуждения строго последовательно, переходя от более общих тем к более частным. Учение о полноте и пустоте излагало взаимоотношения таких явлений, как сильные и слабые стороны у себя и противника. Не зная этих взаимоотношений, являющихся основой всего искусства стратегии и тактики, нельзя приступать к борьбе. Поэтому Сунь-цзы сначала изложил свое учение о пустоте и полноте. Далее он переходит к борьбе, ведущейся на этой основе, и дает ее законы и правила.

Сунь-цзы формулирует основные пункты своего учения о борьбе. В данной главе он говорит о «правилах борьбы на войне», о «правилах руководства массой», о «правилах ведения войны».

«Трудное в борьбе на войне – это превратить путь обходный в прямой, превратить бедствие в выгоду», – начинает Сунь-цзы свое рассуждение. Это подтверждает и Чжан Юй: «Изменить путь обходный и извилистый и обратить его в близкий и прямой, повернуть бедствие и вред и обратить их в пользу и выгоду для себя – это дело трудное в борьбе на войне».

Сунь-цзы снова становится на характерную для него почву. Объектом своего рассмотрения он делает не те средства, которые безусловно приводят к успеху; он ставит вопрос о том, как справляться с трудностями, как эти трудности обращать на пользу себе. И с этой точки зрения выдвигает тактическое понятие обходного движения.

Обходное движение, как показывает само название, не есть прямой путь. Задача, следовательно, в том, чтобы тактику обходного движения превратить в тактику прямого движения. При этом Сунь-цзы связывает обходное движение с бедствием, прямое движение – с выгодой. Поэтому превращение обходного движения в прямое соединяется с обращением бедствия себе на пользу. Это значит, что Сунь-цзы допускает обходное движение только при наличии двух условий: когда его предпринимают с целью такого же концентрированного удара, как и при лобовой атаке, и когда при его выполнении приняты все меры к тому, чтобы оно не закончилось катастрофой для самого себя. <…>

Отвлечение внимания и сил противника и быстрота самого маневра – таковы условия успешности обходного движения.

Чжан Юй так поясняет эту мысль: «Если я захвачу мощную позицию, я одержу победу. Вообще, если я хочу оспаривать у противника удобную позицию близости, я прежде всего отведу свои войска и отойду далеко, а противнику брошу на съедение маленькую выгоду и не дам ему и подумать, что я продвигаюсь вперед. Далее, я заставляю его накинуться на эту выгоду. Поэтому я и смогу, уйдя позднее его, прийти раньше его. Это и означает обращать обходное движение в прямое, бедствие – в успех».

Таково обычное понимание этого места трактата. Однако им не исчерпывается полностью все содержание мысли Сунь-цзы. Верно, что Сунь-цзы имеет в виду тактику обходного движения, но это лишь наиболее наглядный пример более общего и широкого понятия вообще всякого действия обходным путем. Сунь-цзы ставит вопрос о соотношении прямых и обходных путей к достижению цели. Верный своей общей установке, он указывает на то, что действия обходными путями могут скорее привести к цели, чем действия прямыми путями; что в борьбе на войне, той самой войне, которую он назвал «путем обмана», в первую очередь действуют обходными путями, но именно в этих обходных путях заложен эффект прямых путей; нужно только уметь «обращать обходный путь в прямой». Иными словами, Сунь-цзы остается верен своей постоянной мысли о том, что в одном явлении всегда заложено другое, ему противоположное. <…>

Сунь-цзы <…> говорит: «Борьба на войне приводит к выгоде, борьба на войне приводит и к опасности». Все зависит от умения, от искусства полководца. Его личность, его знания играют тут решающую роль. Чжан Юй рассуждает так: «Если операцию производит умный, он добивается выгоды; если ее производит рядовой человек, она приводит к опасности. Это потому, что человек с ясным умом знает, что такое обходный и прямой путь, человек же неразумный ничего не понимает в этом».

Предупреждения Сунь-цзы идут дальше и становятся более конкретными: «Если бороться за выгоду, подняв всю армию, цели не достигнуть; если бороться за выгоду, бросив армию, будет потерян обоз». В этих словах противопоставляются два различных положения, характеризуемые словами «подняв армию» и «бросив армию». В первом случае полководец идет вперед с армией в полном составе, т. е. и с обозом. Во втором случае он оставляет армию как таковую позади себя, а сам уходит вперед с одними легкими частями – конницей, легкой пехотой и т. д. В обоих случаях, по мнению Сунь-цзы, такому полководцу грозит опасность. Когда идет вся армия с тяжелыми обозами, ее движение по необходимости происходит медленно. При медленности же движения трудно осуществить то, что Сунь-цзы считает главным условием победы: прийти на место предполагаемого боя раньше противника и занять там выгодные позиции. <…>

Есть еще один путь к победе – как будто самый простой и прямой: вторгнуться на территорию противника и, идя форсированным маршем, углубиться в нее, насколько это возможно, занимая стратегические пункты противника и разбивая его войска. Сунь-цзы считает, что этот путь особенно опасен. Он даже различает, какие конкретные опасности неминуемо угрожают при таком форсированном продвижении вглубь территории противника в зависимости от степени этого углубления.

«Когда борются за выгоду за сто миль, мчась, сняв вооружение, не отдыхая ни днем ни ночью, удваивая маршруты и соединяя переходы, тогда теряют пленными командующих всеми тремя армиями; выносливые идут вперед, слабые отстают, и из всего войска доходит одна десятая. Когда борются за выгоду за пятьдесят миль, попадает в тяжелое положение командующий передовой армией и из всего войска доходит половина. Когда борются за выгоду за тридцать миль, доходят две трети. Если у армии нет обоза, она гибнет; если нет провианта, она гибнет; если нет запасов, она гибнет». <…>

Факты больших потерь армии, вызванных слишком большим углублением на территорию противника, удостоверяются историей большинства войн.

«Кто не знает замыслов князей, тот не может наперед заключать с ними союз», – говорит он. Во время войны правители в эпоху Сунь-цзы стремились обеспечить себе поддержку соседей, и дипломатия, вообще очень оживленно работавшая в период междоусобных войн, в такой момент действовала особенно энергично. Заключение союза с соседними правителями было почти неизбежным актом при подготовке к войне или во время самой войны. Поэтому Сунь-цзы и считает нужным предупредить о тех опасностях, которые могут на этом пути предстать. «Сначала нужно разведать истинную обстановку соседних князей и только потом заключать с ними союзы. Если не будешь знать их замыслов, то можешь, наоборот, навлечь на себя этим только беду», – объясняет Чжан Юй.

Война ведется в поле. Поэтому, «кто не знает обстановки – гор, лесов, круч, обрывов, топей и болот, тот не может вести войско», – говорит Сунь-цзы, требуя знания топографии театра военных действий. «Надлежит хорошо разведать всю обстановку местности и только потом вести войско», – повторяет Чжан Юй.

«Кто не обращается к местным проводникам, тот не может воспользоваться выгодами местности», – говорит Сунь-цзы. «Горы и реки бывают обрывистые и ровные, дороги бывают извилистые и прямые; только когда берешь себе в проводники местных жителей и узнаешь от них, что самое выгодное, тогда сможешь бороться за победу», – разъясняет Чжан Юй.

Таковы опасности военной борьбы. Полководец должен поступать так, чтобы этих опасностей избежать. Этого можно достигнуть, поняв механизм военной борьбы. А его Сунь-цзы формулирует так:

«В войне устанавливаются на обмане, действуют, руководствуясь выгодой, производят изменения путем разделений и соединений».

Эта формула не сразу понятна. Ее раскрывают – правда, не совсем согласно между собой – комментаторы.

«Война – это путь обмана», – сказал Сунь-цзы в самом начале своего трактата. Военная хитрость – это обычное и неизбежное средство на войне. Естественно, что в данной главе, специально посвященной военной борьбе, он не может не сказать, что в основе этой борьбы лежит обман, хитрость. Именно эту идею обмана как основы борьбы и подчеркивает Чжан Юй: «В основу кладут обман и изменения».

Но что это значит конкретно? Если обман есть основа борьбы, то этим самым речь идет о каком-то общем принципе, Чжан Юй полагает: «не давать противнику узнать, где я веду правильный бой, где я предпринимаю только маневр». Ду Ю считает, что здесь говорится о том, чтобы, «обманывая противника, не давать ему узнать о своем подлинном состоянии». <…> Таким образом, речь идет не о какой-нибудь частной военной хитрости, а о той основе, на которой необходимо «утвердиться на войне». Эта основа – вводящая противника в заблуждение, обманывающая его полная непроницаемость всего моего состояния, «отсутствие формы».

Это – первое условие, предохраняющее от опасности в борьбе. Второе условие – руководиться в своих действиях выгодой.

Эти слова как будто лишены особого смысла. Ведь Сунь-цзы все время говорил о выгоде как о цели войны вообще, о том, что целью всякого действия на войне является выгода. Зачем же опять эту мысль повторять? Ду Му объясняет это так: «Нужно начинать действовать, только видя выгоду». Мэй Яо-чэнь добавляет: «Без выгоды нельзя действовать». Хэ Янь-си говорит: «Если, оценивая противника, видишь, что ударить на него можно, ударяй». Речь идет, следовательно, о том, чтобы не предпринимать никаких действий не наверняка. Следует идти на что-нибудь, только имея в перспективе несомненную выгоду, т. е. успех. Иначе говоря, операция предпринимается только тогда, когда ее результат обеспечен. Это и есть второе условие предохранения себя от опасностей борьбы.

Третье условие – «производить изменения путем разделений и соединений». Что это значит?

Разделение и соединение – это различные действия армии. Производя различные действия, армия меняет свой облик, осуществляет «изменения» своего вида, своего состояния, своей «формы». Как говорит Ли Цюань: «То соединяясь, то разделяясь, образуют форму изменений и превращений». Действия – это основной способ осуществлять такие изменения и превращения. Но для чего это нужно? На это ответ дает Ду Му: «Разделениями и соединениями я ввожу противника в заблуждение, наблюдаю, как он реагирует на мою форму, и только после этого я могу произвести соответствующие изменения и превращения и этим одержать победу».

Таким образом, устанавливаются все три условия для предохранения себя от опасностей в борьбе: тайна, которой покрыто для противника все мое состояние, осторожность, позволяющая предпринимать что-либо только тогда, когда успех обеспечен, оперативность – умение управлять всеми состояниями своей мощи и всеми изменениями боевой ситуации. По словам Ду Му, всем этим можно не только обеспечить себя от опасности в борьбе, но и одержать победу.

Сунь-цзы придает этим условиям очень большое значение. Если полководец умеет так руководить своей армией, то все его действия приобретают особый характер: «Он стремителен, как ветер; он спокоен и медлителен, как лес; он вторгается и опустошает, как огонь; он неподвижен, как гора; он непроницаем, как мрак; его движение как удар грома».

Таковы шесть качеств, отличающих действия полководца, познавшего, что «на войне устанавливаются на обмане, действуют, руководствуясь выгодой, производят изменения посредством разделений и соединений». <…>

* * *

У-цзы в своем трактате говорит: «Барабанами и литаврами, гонгами и колокольчиками воздействуют на уши; бунчуками, штандартами, значками и знаменами воздействуют на глаза; запрещениями и повелениями, карами и наказаниями воздействуют на сердца» («У-цзы», IV, 3). Речь идет о руководстве войсковой массой, армией.

У-цзы считает, что руководство массой состоит в том, чтобы умело управлять ее глазами, ушами и сердцем. Сунь-цзы к этому добавляет: духом и силой, но при этом считает, что это относится не только к себе, к своей армии, но и к противнику. Он полагает, что нужно уметь управлять глазами, ушами, духом, сердцем и силой и своими, и противника. Этому искусству и посвящен второй раздел данной главы, излагающей «закон руководства массой».

Сунь-цзы начинает свое изложение цитатой из какого-то неизвестного нам древнего сочинения по военному искусству, называемого им «Управление армией». «Когда говорят, друг друга не слышат; поэтому и изготовляют гонги и барабаны. Когда смотрят, друг друга не видят; поэтому и изготовляют знамена и значки». Эти слова полностью совпадают с вышеприведенными замечаниями У-цзы.

Ближайшим образом речь идет о системе управления, принятой китайской армией во времена Сунь-цзы и У-цзы и идущей, по-видимому, с очень далеких даже для них времен. Древние полководцы учили, что давать команды голосом можно только в очень ограниченных пределах – в условиях небольшого количества людей; в условиях же армии, т. е. массы, голос должен быть заменен другими звучащими средствами, в китайской армии – гонгами и барабанами. Равным образом было учтено, что командовать посредством указательных жестов также невозможно в условиях больших масс; поэтому жест должен быть заменен другими средствами, более рассчитанными на видимость, – знаменами и значками. На этом было построено все управление движением в китайской армии. <…>

Кроме барабанов звуковые сигналы подаются еще, как это видно из трактата У-цзы, гонгами и колокольчиками. Вэй Ляо-цзы также упоминает об этом: «Забьют в барабаны – выступать; забьют во второй раз – идти в атаку; ударят в гонги – остановиться; ударят во второй раз – отступать. Колокольчики передают приказы» («Вэй Ляо-цзы», гл. XVIII, с. 46).

По-видимому, порядок, приводимый в «Вэй Ляо-цзы», не был единственным. У-цзы говорит о другом: «Один удар в барабан – подготовить оружие; два удара – произвести должную эволюцию; три удара – требование пищи; четыре удара – вооружиться для боя; пять ударов – строиться в ряды» («У-цзы», III, 6). Во всяком случае, ясно, что все движения и все действия армия производила по сигналам, подаваемым барабанами, гонгами, литаврами и колокольчиками. Для чего же служили знамена и значки? <…>

Знаменами обозначались не только такие крупные части боевого построения, как авангард, арьергард и фланги. Судя по «Вэй Ляо-цзы», ими обозначались и все прочие элементы боевого построения: «Каждый командир имеет свой особый значок» («Вэй Ляо-цзы», гл. XXI, с. 51), который служил признаком его части. Таким образом, все боевое построение армии производилось по знаменам.

Но с помощью этих же знамен подавалась и команда. Тот же Вэй Ляо-цзы говорит: «Если знамена подадут сигнал „налево" – поворачиваются налево, если они подают сигнал „направо" – поворачиваются направо» («Вэй Ляо-цзы», гл. XVIII, с. 46).

У-цзы объясняет эту систему управления несколько иначе: «Днем все сообразуются со знаменами, бунчуками, штандартами и значками, ночью – с гонгами, барабанами, свирелями и флейтами» («У-цзы», гл. V, 1). Естественно, что при действиях в темноте знамена не могут служить для сигнализации.

Такова в общих чертах система управления движением китайской армии, как это было установлено еще в древнейшие времена.

Сунь-цзы цитирует «Управление армией» не для того, чтобы подтвердить эту систему. Он хочет показать, чего можно достигнуть этой системой в деле руководства массой: «Гонги, барабаны, знамена и значки соединяют воедино глаза и уши своих солдат. Если же все сосредоточены на одном, храбрый не может один выступить вперед, трусливый не может один отойти назад». Все это и составляет наиболее важное для Сунь-цзы. «Это и есть закон руководства массой», – как он говорит.

Мы уже видели в I главе, какое значение Сунь-цзы придает единству во время войны. Там он требует единства всей страны, единения населения с его правительством. Он неоднократно указывает и на необходимость полного единства между армией и ее полководцем. Здесь он требует полнейшего организационного единства армии. Добиться такого единства – значит иметь в своих руках ключ к руководству массами, в данном случае армией. <…>

Сунь-цзы считает, что под «руководством массой» подразумевается искусство воздействия и на противника. Поэтому в руках искусного полководца те же средства могут служить и для воздействия на глаза и уши солдат неприятельской армии и их полководца. Как это делается?

«В ночном бою применяют много огней и барабанов, в дневном бою применяют много знамен и значков; этим вводят в заблуждение глаза и уши противника», – говорит Сунь-цзы.

Сорай так комментирует это место:

«Слова “в ночном бою применяют много огней и барабанов” означают следующее: ночью цвет знамен не виден, поэтому пускают в ход много факелов и барабанов и этим заставляют противника принимать малое количество войск за большое. Слова “в дневном бою применяют много знамен и значков” означают следующее: днем расставляют то там – в горах, то здесь – в лесу много знамен и значков и этим также показывают наличие будто бы большого количества войск; к этому прибегают также и для того, чтобы показать, будто пришла помощь» (Сорай, цит. соч., с. 157).

Сунь-цзы говорит, что этим способом «у армии можно отнять ее дух, у полководца можно отнять его сердце». <…>

Поэтому «управление духом» также должно входить в состав искусства полководца.

Первое, с чего начинается это искусство, – это знание, что «по утрам духом бодры, днем вялы, вечером помышляют о возвращении домой». Это – основное положение, коренящееся в самой природе человеческой. «Поэтому тот, кто умеет вести войну, избегает противника, когда его дух бодр, и ударяет на него, когда его дух вял или когда он помышляет о возвращении; это и есть управление духом», – говорит Сунь-цзы. <…>

Слова Сунь-цзы о состоянии духа солдат утром, днем и вечером имеют буквальное и переносное значение. Так понимали все, читавшие Сунь-цзы. <…>

«Находясь в порядке, ждут беспорядка; находясь в спокойствии, ждут волнения; это и есть управление сердцем», – продолжает Сунь-цзы. <…>

Сорай полагает, что слова «управление сердцем» относятся к полководцу: когда полководец умеет управлять своим сердцем – в том направлении, о котором говорит Сорай, – он держит в своих руках и сердца своих солдат. <…>

Чжан Юй понимает слова Сунь-цзы как указание на то, что полководец, умеющий управлять своим сердцем, может управлять и сердцем противника. Несомненно, что в словах Сунь-цзы заключена общая мысль, отдельные стороны которой подмечены Сораем и Чжан Юем. Полководец, умеющий управлять своим сердцем, тем самым может управлять и сердцами своих солдат, а через свою армию – и сердцем противника.

Следующий объект, которым нужно уметь управлять, – это сила. «Находясь близко, ждут далеких; пребывая в полной силе, ждут утомленных; будучи сытыми, ждут голодных; это и есть управление силой», – говорит Сунь-цзы. <…>

Искусство управлять изменениями и превращениями венчает все предыдущее. Умение управлять глазами, ушами, сердцем и силой, как своими, так и противника, – это основа. Управление же изменениями – это владение этой основой. А все вместе есть искусство руководить массами, которому Сунь-цзы придает такое большое значение.

«Находясь близко, ждут далеких» – таково одно из правил искусства управления своей силой, самообладания, выдержки. <…>

Всюду Сунь-цзы употребляет слово «ждать»: «находясь в порядке, ждут беспорядка; находясь в спокойствии, ждут волнений… Находясь близко, ждут далеких» ИТ. д.

Конечно, первоначальный смысл этих изречений таков и есть, как они даны в переводе. Так что и последнее можно понимать буквально: заняв первым выгодную позицию, спокойно жди противника, находящегося еще далеко, т. е. не успевшего эту позицию занять.

Однако иероглиф, обычно употребляемый для обозначения понятия «ждать», может употребляться и в смысле «противопоставлять». Это не есть вполне новое значение, а развитие или, вернее, оттенок того же основного понятия «ждать». Поэтому все вышеприведенные изречения можно передать по-русски и иначе:

«Беспорядку у противника противопоставь порядок у себя; смятению у противника противопоставь свое спокойствие; отдаленности противника от победы противопоставь свою близость к ней; утомленному противнику противопоставь свежесть своих сил; голоду у противника противопоставь сытость своих воинов». При таком толковании как будто пассивная тактика Сунь-цзы становится активной, его стратегия из оборонительной превращается в наступательную. Таким образом, в слове «ждать» заложены сразу две различные концепции, два противоположных начала, два – и в то же время одно, могущее быть и тем и другим, в зависимости от «перемен», говоря языком Сунь-цзы. Это умение «управлять переменами» и составляет четвертое искусство полководца. Оно поставлено Сунь-цзы в конце. Как сказано выше, это сделано потому, что такое искусство и самостоятельно и в то же время охватывает собой прочие виды искусства управления.

Последний абзац этой главы посвящен тому, что Сунь-цзы называет «законами ведения войны». <…>

Комментаторы разъясняют эти положения. Чжан Юй говорит: «Когда противник занял позиции на высотах, нельзя нападать на него: это неудобно для людей и лошадей, неудобно и для стрельбы. Поэтому Чжугэ Лян и сказал: “при сражении в горах нельзя лезть на гору”. Точно так же нельзя встречать противника и тогда, когда он спускается с высоты: такое положение неблагоприятно для встречающего. Пусть противник спустится в равнину, и только тогда можно вступать с ним в бой». <…>

Другое место Сунь-цзы уточняет Цзя Линь. Он говорит: «Когда противник, не будучи еще разбитым, вдруг обращается в бегство, это значит, что он непременно готовит засаду и ударит на твое войско. Поэтому удерживай своих командиров и солдат и не преследуй его». <…>

Следующую мысль Сунь-цзы поясняет Чжан Юй: «Когда противник является в полной силе и обращать оружие против него невозможно, надлежит уклониться от него и поджидать, когда он утомится». <…>

Сунь-цзы советует не останавливать отступающего противника и дать ему спокойно уйти. Чжан Юй объясняет, почему это нужно делать: «Когда солдаты, находясь в чужой стороне, захотят идти домой и ты нападешь на них во время пути, они обязательно будут сражаться до последней крайности».

Для чего нужно при окружении армии противника одну сторону оставлять открытой? Ду Му это разъясняет: «Показав ему путь к сохранению жизни, заставь его не сопротивляться до последней крайности».

Это правило настолько прочное, что его повторяют и другие военные авторы, как, например, автор «Сыма фа»: «Окружая противника с трех сторон, оставь одну сторону открытой для того, чтобы показать ему дорогу к жизни».

Почему дается такой совет? Чэнь Хао объясняет это: «Когда птица находится в безвыходном положении, она изо всех сил бьет крыльями; когда зверь находится в безвыходном положении, он кусается».

Эти два правила как будто противоречат обычным представлениям тактики: когда войско отступает, именно и следует его преследовать и добивать; когда производится окружение противника, то целью этого окружения является полнота его, т. е. охват его со всех сторон, что должно привести либо к капитуляции, либо к уничтожению. Тем не менее у Сунь-цзы тактика и стратегия предписывают поступать иначе, и исторические примеры показывают, что эти правила действительно применялись, и притом самыми искусными полководцами.

«Если войско противника идет домой, не останавливай его», – говорит Сунь-цзы. <…>

Этот совет Сунь-цзы как будто противоречит самой природе тактики окружения, находясь в логическом противоречии с самим понятием окружения.

Однако бывают случаи, когда оставление открытым прохода для отступления окруженного противника влечет за собой неожиданно благоприятные последствия для побеждающей стороны. <…>

Последнее указание Сунь-цзы гласит: «Если он находится в безвыходном положении, не нажимай на него». Потому что, «когда птица находится в безвыходном положении, она бьет крыльями; когда зверь находится в безвыходном положении, он кусается», – объясняет Чэнь Хао.