Читаем Трактат об эффективности полностью

До актуализации действуют «круги», после актуализации в действие вводятся «квадраты». «Круглое» соотносится с подвижным, открытым разным возможностям, не имеющим жесткости, лишенным «ребер» и «углов». «Квадратное» предполагает выбор жесткого правила или направления, четкую определенность и неподвижную закрепленность в конкретной позиции. Первоначально при движении «по течению» наша позиция приспосабливается к конкретной ситуации, а уже потом, после того, как она приобретает какую-то форму, ею начинают управлять; сперва ситуация эволюционирует, а мы применяем дипломатию, затем она созревает и мы «принимаем меры» (пример с квадратным камнем – Гуйгу-цзы, гл. «Бэнь цзин»). На начальной стадии ничего еще неизвестно и «знакомство» осуществляется при помощи «круглых» форм, еще «нейтральных» по отношению ко всему, что может быть приведено в движение. Затем начинается движение, в действие вводятся «квадратные» формы, позволяющие сохранять стабильность. Можно привести также пример с круглым «Небом», определяющим ход вещей, и квадратной «Землей», которая эти вещи воплощает. В областях, связанных с гаданием, «круглое» связывается со стеблями тысячелистника, которые, скользя между пальцами, позволяют уловить невидимую (не-предвидимую) эволюцию ситуации. «Квадратное» соотносится с фигурой гексаграммы, рамкой, которая поддается окончательному определению и позволяет установить тот или другой конкретный случай в его относительной устойчивости («Чжоу-и», «Цыси», А, 11). Из двух вышеуказанных стадий первая (круг) является стратегически важной; трактат о дипломатии призывает обратить на нее основное внимание: она допускает развитие в любом направлении, реагирует на малейшие случайные изменения и использует для своих целей малейшие возможности, заложенные в тех вещах, с которыми она находится в тесном контакте с самого начала движения.

3. Лао-цзы подчеркивает (27), что исходное действие, проявляющееся в движении «против течения», при котором все гибко и нет никакого противодействия, далеко от того, чтобы идти «по проторенной дороге»: ведь оно учитывает любую случайность, незамедлительно реагирует на любое изменение и не поддается ни кодированию, ни жесткому закреплению. «Проторенная дорога» – это след, оставленный чем-то тяжелым и косным. Истинная эффективность постоянно импровизирует, она никогда не может увязнуть в какой-то колее; ее не надо поддерживать. Уместно привести здесь еще некоторые афоризмы Лао-цзы (27): «умеющий мастерски ездить не оставляет на дороге следов от колес», «умеющий искусно считать обходится без счет и записных дощечек», «умеющий надежно закрывать ворота обходится без задвижки и засова, и тем не менее их открыть нельзя», «умеющий крепко привязывать не пользуется ни веревкой, ни цепью, а развязать невозможно». Речь идет здесь не о какой-то сверхъестественной способности, а, напротив, как подчеркивает Ван Би, о том, чтобы умело воспользоваться тем, что совершается само по себе, совершенно естественным путем, ничего не подстраивая, ничего не провоцируя. Успех достигается легко, и эта легкость обусловливается имманентностью, той самой имманентностью, с которой действие составляет единое целое. Эффективность не магична, не технична (ранее мы видели, что здесь имеет место альтернатива: что не технично, должно быть отнесено к области иррационального и магического). Если мы начинаем действовать на очень ранней стадии, еще лишенной всяких рамок и помех, нам не приходится проникать в особенности построения вещей (47), применять какие-либо средства – ибо на данной стадии вещей как таковых нет, как нет и причин, препятствующих движению. И след, оставленный на дороге колесом, и инструмент являются ущербными с точки зрения чистой процессуальности. И все следы – эти всего лишь «промахи», «ошибки», которые можно охарактеризовать в свете вышеприведенных формулировок: умеющий верно говорить не делает «ошибок», так как он обходится без «анализа» и «различения», появляющихся только на уровне реального, актуализация которого сопровождается дифференциацией. Следы, ошибки, орудия – вот составляющие реального, которое случилось, стало конкретным, будучи обусловленным внешним, насильственным воздействием; здесь, заключает комментатор, нам не приходится определять ход вещей «при их актуализации» [67].

Перейти на страницу:

Похожие книги

Календарные обряды и обычаи в странах зарубежной Европы. Зимние праздники. XIX - начало XX в.
Календарные обряды и обычаи в странах зарубежной Европы. Зимние праздники. XIX - начало XX в.

Настоящая книга — монографическое исследование, посвященное подробному описанию и разбору традиционных народных обрядов — праздников, которые проводятся в странах зарубежной Европы. Авторами показывается история возникновения обрядности и ее классовая сущность, прослеживается формирование обрядов с древнейших времен до первых десятилетий XX в., выявляются конкретные черты для каждого народа и общие для всего населения Европейского материка или региональных групп. В монографии дается научное обоснование возникновения и распространения обрядности среди народов зарубежной Европы.

Людмила Васильевна Покровская , Маргарита Николаевна Морозова , Мира Яковлевна Салманович , Татьяна Давыдовна Златковская , Юлия Владимировна Иванова

Культурология
100 запрещенных книг: цензурная история мировой литературы. Книга 2
100 запрещенных книг: цензурная история мировой литературы. Книга 2

«Архипелаг ГУЛАГ», Библия, «Тысяча и одна ночь», «Над пропастью во ржи», «Горе от ума», «Конек-Горбунок»… На первый взгляд, эти книги ничто не объединяет. Однако у них общая судьба — быть под запретом. История мировой литературы знает множество примеров табуированных произведений, признанных по тем или иным причинам «опасными для общества». Печально, что даже в 21 веке эта проблема не перестает быть актуальной. «Сатанинские стихи» Салмана Рушди, приговоренного в 1989 году к смертной казни духовным лидером Ирана, до сих пор не печатаются в большинстве стран, а автор вынужден скрываться от преследования в Британии. Пока существует нетерпимость к свободному выражению мыслей, цензура будет и дальше уничтожать шедевры литературного искусства.Этот сборник содержит истории о 100 книгах, запрещенных или подвергшихся цензуре по политическим, религиозным, сексуальным или социальным мотивам. Судьба каждой такой книги поистине трагична. Их не разрешали печатать, сокращали, проклинали в церквях, сжигали, убирали с библиотечных полок и магазинных прилавков. На авторов подавали в суд, высылали из страны, их оскорбляли, унижали, притесняли. Многие из них были казнены.В разное время запрету подвергались величайшие литературные произведения. Среди них: «Страдания юного Вертера» Гете, «Доктор Живаго» Пастернака, «Цветы зла» Бодлера, «Улисс» Джойса, «Госпожа Бовари» Флобера, «Демон» Лермонтова и другие. Известно, что русская литература пострадала, главным образом, от политической цензуры, которая успешно действовала как во времена царской России, так и во времена Советского Союза.Истории запрещенных книг ясно показывают, что свобода слова существует пока только на бумаге, а не в умах, и человеку еще долго предстоит учиться уважать мнение и мысли других людей.Во второй части вам предлагается обзор книг преследовавшихся по сексуальным и социальным мотивам

Алексей Евстратов , Дон Б. Соува , Маргарет Балд , Николай Дж Каролидес , Николай Дж. Каролидес

Культурология / История / Литературоведение / Образование и наука