Трактат об эффективности

Не так удивительно то, что здесь предлагается (логика мышления прослеживается легко), поразительно другое: положения трактата беспредельно абсолютизируются, распространяются на всех и на все: в данном случае речь идет не о каких-то более или менее бесчестных приемах, а как бы об обычных, нормальных методах, считающихся, вероятно, даже достойными подражания. Предлагается исключить любую возможность выбора, и тогда другой человек (если речь еще может идти о «другом») будет доведен до состояния совершенного безволия и пассивности. Даже Макиавелли до такого не доходил.

2. То, что манипулирование другим человеком является в данном случае единственной целью, видно по следующим двум словам, определяющим содержание и предназначение всего трактата: надо научиться «открывать» и «закрывать» («Гуйгу-цзы», гл.1, «Бай хэ» ). Два обычных действия, просто два жеста: «открыть» означает побудить другого откровенно изложить то, что он думает, чтобы понять, соответствуют ли его чувства нашим; «закрыть» означает пойти в противоположном направлении, вызвать реакцию другого человека и проверить, говорит ли он правду. Эти два акта должны происходить по отдельности, по-тому что они дополняют друг друга: либо под нашим влиянием другой, отбросив всякую осторожность, «открывает» нам свою душу, либо, напротив, решительно встав на его пути, мы провоцируем его на то, чтобы он, остановившись перед нашим барьером, внезапно проявил свои чувства и мы смогли бы «сделать вывод» о том, насколько правдиво все то, что он говорил.

Первый маневр можно было бы назвать зондирующим, а второй – контрольным; первый направлен на то, чтобы вызвать нашего собеседника на откровенность и узнать, чего он в действительности желает; второй должен спровоцировать его реакцию на противодействие и выявить то, что он хотел бы скрыть. Сочетание этих двух маневров помогает «прозондировать» и «проверить» другого человека: либо следует идти в том направлении, в каком его можно повести за собой, либо – пойти в обратном направлении, чтобы, наблюдая за его реакцией, изучить степень его сопротивления. Поскольку молчание иногда красноречивее слов, недоговоренность также может разоблачить нашего собеседника.

Как в первом, так и во втором случае, «открывает» ли он или «закрывает» рот, говорит ли он свободно или ведет себя сдержанно, другой человек полностью раскрывает себя, и им можно управлять как простым механизмом (действуя подобно двум противоположным и дополняющим друг друга факторам: инь и ян, лежащим в основании всего сущего). Эта дихотомия справедлива также по отношению к природе слова и речи: с одной стороны, существуют положительные начала (ян), предназначенные для того, чтобы «открывать», а с другой – отрицательные начала (инь), которые служат для того, чтобы «закрывать»; к первым прибегают, чтобы поддержать другого в его начинаниях, ко вторым – чтобы заставить его отказаться от своих намерений. Таким образом, достаточно будет открыть и закрыть, чтобы «больше ничего не выходило» (например, какое-то скрытое чувство – из глубины души другого), или соответственно, чтобы «ничего больше не входило» (например, точка зрения, которую кто- нибудь захочет ему навязать), короче говоря, «чтобы больше ничего не оставалось» на любом уровне – как в отношении индивида, так и семьи, страны и всего мира.

Такое значение речи сродни тому, как понимали ее греки и римляне, различны лишь цели ее использования. Речь в данном случае нужна не для того, чтобы говорить самому, а для того, чтобы вызвать другого на разговор. Она направлена не на то, чтобы обнаружить свои чувства, а на то, чтобы другой обнаружил свои: для того, чтобы можно было приспособиться к нему и, следовательно, расположить его к себе, заставив его поверить нам. По мнению теоретика власти, как только другой станет понятным и ясным для нас, он уже не сможет сопротивляться нам. Термины этого трактата, понятия «открытия» и «закрытия» использовалось сначала для того, чтобы, подвергнув этим действиям другого, изучить «то, что есть» и «то, чего нет в нем», а затем, основываясь на том, что оказывается «полным» или «пустым», правдивым или ложным, иметь возможность «потворствовать его желаниям» и таким образом проникнуть в глубину его души (что представляет собой, как и в стратегии, его «диспозицию», в данном случае – его настроение, намерения и чувства).