Трактаты

Если же подобает и через нас, как через неясный образ (δι’ αμυδρας εικονος) Божий, привести более ясный пример сказанного, то разве мудрость ума не есть ум? Разве не по ней он делится на части и разнообразится, изливается и умудряет, будучи разнообразно соединяем и причаствуем, проявляясь в разумных и неразумных? Ибо одних уподобляя себе, так чтобы и они по энергии обладали тем же умом, что и он, а других, из числа чувственных и бессловесных, хотя и не приводя из небытия, – ведь он по природе не Бог, – но преобразуя их и удостаивая [всей] возможной заботы, [хотя и] нисколько не уподобляя [их себе], – ведь они не способны мыслить, – он является по сущности не переходящим к другой ипостаси, неделимым, простым и не смешивающимся с приобщающимися [ему]. Наш ум не является ни безымянным, ни сверхыменным, ни непостижимым для всех, – хотя мы и по образу Божию созданы, – поскольку образ не совершенно неотличим. А неотличимый образ Отца, Единородный Сын Божий, – как равным образом и Дух Божий, – есть все то же, что Отец, и, следовательно, неотличимо имеет и те же самые энергии, а не Сам, как говорят эти зломудренные, является таковой энергией, но и Сам, будучи по ним причаствуемым каждому из сущих, по сущности пребывает непричаствуемым. Ведь хотя человеческий ум, говоря по слову богоглаголивого Григория Нисского, из-за многих знаний, навыков и имен, прилагаемых к нему, не терпит никакого ущерба в [своей] простоте, то как же подумает кто о Боге, – если Он называется Мудрым, Праведным, Благим, Вечным и всеми боголепными именами, и если не считать, будто у всех имен одно значение, – либо что Он станет состоящим из многих частей, либо что из обладания сими [именами] получается совершенство [Его] природы [661]? Он же чуть дальше говорит: «все имена, значение которых заключается в доказательстве некоего положения и существования, несут в себе указание не на саму божественную природу, но на то, что благочестиво помышляется окрест нее»[662]. Как же мы можем согласиться с таковыми бездельниками (κακοσχολοις), которые думают и учат, будто все, что окрест Бога, тварно, и что нетварные и божественные энергии не суть общие для трех покланяемых Лиц, как созерцаемые вокруг сущности, но суть Сын и Дух Святой, хотя тот же богоглаголивый [отец] в том же втором Слове против Евномия сказал: «все, что только есть помышляемого окрест Бога, было до составления мира, но мы говорим, что именоваться это стало после появления именующего»[663]? И несомненно, что Сын и Дух Божий ни в коей мере не являются по сущности даром, благодатью или таковой энергией, показывает называющий Троицу открывающей все Свои в высшей степени благие промыслы и учащий нас, что следует в молитвах приступать и приближаться к Ней, чтобы посредством этого просвещаться всеблагими дарованиями, окружающими Ее[664] . Кто же из имеющих ум назовет непричаствуемой сущностью Бога Его промысл или [назовет его] тварным, поскольку он не есть сущность? Кто же возомнит, что всеблагие дары, утвержденные окрест Пресвятой Троицы – это Сын и Дух Отца? Или кто решится причислить Их к тварям? Ведь Сын и Дух Отца превосходят их, равно как и Отец, как превосходящий всякое имя и всякое причастие и как Сущий по природе Податель и Причина этих сверхъестественных даров.

27.

ФЕОТИМ: Таким, следовательно, образом, о, мудрый Феофан, через богодухновенное Писание то возвещается, что лицо Бога видимо достойными – и ангели наши видятъ лице Отца нашего Небеснаго[665] , с Которым и Моисей сподобился собеседовать[666], и мы имеем обетование созерцания [лицом] къ лицу[667] ; то, что оно совершенно невидимо никому и никогда, не бо узрит , – как Сам Он с другой стороны говорит тому же Моисею, – кто лице Мое и живъ будетъ.[668]