Трактаты

32. Видишь, что обитающий во святых боготворящий дар является нетварным? Но и то, что он называется божественностью, даже и имея высшей себя сверхначальную природу, не мешает божественности быть единой. Почему? Потому что и эта [божественность] нетварна и неотделима от той. Ибо как солнцем называется и луч, и то, откуда луч, и одно неприступно, а другой преступен как низший, и, несмотря на это, не два света и не два солнца; так и божественностью является и боготворящий дар, и дарующая его от себя богоначальнейшая природа, и [тем не менее] не две суть божественности. Так и Дух Святой является и подающим и подаваемым. И так, притом, что есть и именуется много святых духов, ничто не препятствует нам веровать в Одного. Ибо вот ты слышал, что Дух пребывает в нас как дар, и что дар этот равночестен Давшему. Как же бы он был тварью, если не [тварью бы был] и дающий его Бог? В это, увы, существует опасность [170], что веруют те, кто ввел тварный боготворящий дар. Но, конечно же, и Дух Святой является подающим боготворящую благодать, и подаваемая благодать есть Дух Святой, как мы слышали. И не следует отвергать ни то, ни другое, ни на тварное и нетварное разделять Самого Духа, но должно благочестиво помышлять и то, и другое, слыша говорящего, что «благодать Духа Писание {стр. 68} называет иногда водой, а иногда огнем, показывая, что это суть имена не сущности, но энергии» [171].

33. Итак, по сущности Дух не причаствуем, а по этой боготворящей энергии, которая и божественностью, и богоначалием — как обожение — называется, по которой и изливается, и подается, и посылается Иже везде Сый и неизменно утвержденный в недвижимом тождестве, — по ней, стало быть, Дух является и причаствуемым достойными. А значит, говорящие о тварном и нетварном богоначалии, являются теми, кто рассекает Духа на [две] неравные и [друг другу] диаметрально противоположные (ανικείμένας εκ διαμέτρου) божественности. Сии суть поистине говорящие о двух богах и впадшие в недуг двубожия. Так что, они сами себя прельстили, полагая Причину единой божественности причиной чудовищной двойственности и, подобно испытывающим сильное головокружение, собственное вращение по причине болезни считая кружением неподвижно стоящих [предметов].

34. Ведь разве не одно и то же боготворящий дар и обожение? Не во многих ли местах [своих] чудесных глав и обстоятельнейших слов божественный Максим «несотворенным» называет обожение, «как не имеющее возникновения, но непостижимое явление в достойных» [172]? Но еще выслушай Ареопагита, говорящего, что «богоначальный Дух пребывает превыше всякой невещественно{стр. 69}сти и мысленного обожения» [173] и затем, что «мы не видим никакого обожения или жизни, которые бы точно соответствовали все превосходящей Причине» [174]. Так что соответствует, но не точно. Как это не точно? Потому что, согласно опять же божественному Максиму: «обоженный будет по благодати всем тем же, что и Бог, кроме тождества по сущности» [175]. Различие в том, что причащающиеся боготворящих благодатей Духа не причащаются сущности. Кто же и каждую из этих [благодатей] вместит целиком? Ведь говорит же великий Афанасий, что «не сущность Божию видели святые, но славу» [176], как и апостолы на горе, каковую славу он в другом месте, как мы говорили выше, называет «природной славой» Божией, как и божественный Дамаскин — «природным лучом Божества (φυσικήν άκτινα της Οεότητος)» [177]. Поэтому и, воспевая [ее], говорит он, что посредством духовной и таинственной силы совосшедшие с Иисусом на гору видели ее, но не целиком; почему и называет ее «неясной зарей божества» [178].