Трактир «Ямайка»

Как все это было ей знакомо и дорого, как напоминало Хелстон в рождественские дни. Но в Лонстоне ощущался дух большого города, он был многолюднее, пестрее, ярче. Люди держались непринужденно, раскованно, не то что в провинциальном Хелстоне. Все же по другую сторону реки лежало графство Девоншир, а это – уже Англия. Фермеры из-за Девона заигрывали на улицах с крестьянками из Восточного Корнуолла. Среди толпы сновали лавочники, пирожники и их мальчишки-подручные, торгуя с лотков горячими пирожками, колбасками, кексами, печеньем, сладостями.

Вот из кареты вышла дама в шляпе с перьями, в синей бархатной накидке и направилась к ярко освещенному ресторану "Белый олень" в сопровождении джентльмена в светло-сером пальто. Он подносил к глазам лорнет и важно вышагивал, ну точь-в-точь как павлин.

Мэри с головой окунулась в этот веселый и счастливый мир. Город расположился на холмах. На вершине самого высокого из них стоял, словно попавший сюда из старинного предания, каменный замок. Вокруг росли деревья, на склонах холма зеленела трава, а внизу серебрилась речка. Безжизненные призрачные пустоши, где жить могли только нелюди, остались далеко позади.

Мэри и думать о них забыла. Да, в Лонстоне кипела жизнь. Рождество пришло в город и выплеснулось на улицы, соединило людей и наполнило радостью их сердца. Даже солнце пробилось сквозь тучи, будто возжелало принять участие в празднестве.

Мэри все же надела подаренный Джемом платочек и даже позволила ему завязать концы под подбородком. Они оставили двуколку с лошадью в конюшне, и теперь Джем прокладывал себе путь через бурлящую толпу, ведя на поводу двух краденых лошадей. Мэри следовала за ним. Он уверенно направился к главной площади, заставленной палатками и шатрами, где собирался весь город.

Для торговли всякой домашней живностью канатом было отгорожено специальное место. Ринг с лошадьми окружили хуторяне и жители деревень, здесь же толкались барышники. Подходили и господа. Ближе к рингу сердце Мэри забилось чаще: что, если тут окажется кто-нибудь из Норт-Хилла или фермер из соседней деревни? Они наверняка опознают краденых лошадей. Джем невозмутимо насвистывал, сдвинув шляпу на затылок. Оглянувшись, он подмигнул Мэри. Толпа раздвинулась и пропустила его к рингу. Мэри стояла в сторонке, позади толстой торговки с огромной корзиной. Она увидела, что Джем занял место в ряду торговцев лошадьми. Он кивнул кому-то и принялся раскуривать трубку, незаметно скользнув взглядом по другим выставленным на продажу лошадям. Вид у него был уверенный и спокойный. Тотчас к Джему протиснулся крикливо одетый малый в квадратной шляпе и кремовых бриджах. Говорил он громко и важно, похлопывая по сапогу хлыстом и указывая на лошадей. По его виду и тону, которым он говорил, Мэри догадалась, что это барышник. Вскоре к нему присоединился невысокого роста человек с рысьими глазами и в черном сюртуке.

Он толкал барышника локтем и что-то нашептывал ему на ухо.

Девушка заметила, что он пристально разглядывает вороного, принадлежавшего прежде сквайру Бассету. Подойдя поближе, он наклонился и пощупал у лошади ноги, а затем прошептал что-то в ухо барышнику. Мэри с беспокойством наблюдала за ними.

– Откуда у тебя эта лошадь? – спросил громогласный барышник, хлопнув Джема по плечу. – Экая голова, а грудь… На пустошах такие не родятся.

– Он появился на свет четыре года тому назад в Коллингтоне, – небрежно ответил Джем, не выпуская трубку изо рта. – Я купил его годовалым жеребенком у старины Тима Брейя – ты помнишь Тима? В прошлом году он распродал свое имущество и подался в Дорсет. Старина Тим говаривал, что я сполна верну свои денежки, купив этого коня. Мать его была ирландской породы и принесла Тиму несколько призов. Хочешь взглянуть поближе? Учти только, дешево не продам.

Пока эти двое внимательно осматривали вороного, Джем равнодушно попыхивал трубкой. Процедура затягивалась. Наконец они распрямились и обратились к Джему.

– А что у него с шерстью? – спросил покупатель с рысьими глазами. – На ощупь она грубая и колючая, как щетина. К тому же от него чем-то пахнет.

Ты, случаем, не подмешивал ему чего-нибудь в сено?

– Нет у него никаких болячек, – возразил Джем. – Вот этот, второй, начал было летом чахнуть, но удалось его выходить. Я бы подержал его у себя до весны, но уж больно дорого он мне обходится. Нет, к этому вороному не придраться. Ну, если уж начистоту, то есть одна малость. Старина Тим Брей не знал, что его кобыла должна была ожеребиться – он в то время был в Плимуте, а за кобылой присматривал его мальчишка. Когда же до Тима дошло, уж задал он пареньку трепки, да было поздно. Я думаю, что жеребец-папаша был серым.

Поглядите-ка, у корней волос серый. Тиму не повезло, он мог бы продать вороного и подороже. Гляньте только на круп, сразу видна порода. Словом, готов отдать его за восемнадцать гиней.

Человек с рысьими глазами отрицательно покачал головой, но барышник колебался.

– Пусть будет пятнадцать – и по рукам, – предложил он.

– Нет, восемнадцать гиней, и ни пенса меньше, – заявил Джем.