Трактир на Пятницкой. Агония. Вариант «Омега»

Девушка, открыв дверь, удивленно поглядывая на Скорина, остановилась на пороге.

— Ага, вот она! — торжествующе заявил Скорин, достал из кармана листок бумаги с адресом, показал его девушке. — Не знаете?

— Нет. — Цветочница вздернула подкрашенные брови, вошла в дом и захлопнула дверь.

Скорин не назвал пароля, спектакль преследовал определенную цель. Если за девушкой ведется наблюдение, то за человеком, вступившим с ней в контакт, да еще показавшим какую-то бумагу, обязательно пойдет «хвост». Тяжело, по-стариковски отдуваясь, сильно сутулясь и шаркая, чтобы не видна была хромота, Скорин шел по направлению к облюбованному кафе… Он не оглядывался. По тому, как зябко натянулась кожа на затылке, разведчик почувствовал, что за ним следят. Либо прозевал слежку, либо агент прятался в одном из соседних домов. Поворачивая направо, на противоположной стороне улицы он увидел вчерашнего «танкиста». До кафе оставалось всего несколько шагов, медленных старческих шагов, и Скорин сделал их. С натугой открыл дверь, пробормотал эстонское «тэрэ», положил шляпу на стол. Стряхнув волосы парика на лоб, направился в туалетную комнату, но в туалет не зашел, узким коридорчиком быстро вышел во двор. Скинув плащ, сняв парик и галоши, «старик» оказался если не франтоватым, то хорошо одетым молодым человеком. Скорин бросил сверток с одеждой в канализационный сток, который обнаружил еще утром, обогнул квартал и вновь вошел в кафе.

— Кофе, пожалуйста, — сказал он по-немецки отрывисто, сев за столик, вытянул больную ногу.

Хозяин был явно растерян, подавая кофе, он опасливо посмотрел в сторону туалетной комнаты. Шляпы на столе не было, она оказалась в руках у «танкиста», который минуту спустя вошел через заднюю дверь.

— Документы! — взвизгнул он и вплотную подошел к Скорину.

Разведчик потер больное бедро. «Брюки на мне те же, и на ботинках след от снятых галош — верх запылился, а низ сверкает», — спокойно, как о постороннем, подумал разведчик, затем медленно поднялся, выдержал многозначительную паузу, нахмурившись, протянул удостоверение.

— В чем дело, лейтенант?

— Извините, господин капитан. — «Танкист» мельком взглянул на удостоверение. — А, черт возьми! — Швырнув смятую шляпу в угол, он выскочил из кафе.

Через несколько минут Скорин тоже вышел из кафе и, прихрамывая, пошел к центру города. Выбора теперь нет, мучения кончились. Рацию можно получить только у Толстяка, и чем скорее, тем лучше. Еще раз проверив и убедившись, что слежки за ним нет, Скорин зашел на квартиру, взяв пустой чемодан, отправился к Толстяку.

— У вас нет свободной комнаты? — назвал Скорин первую часть пароля.

— Есть, но вряд ли вам понравится, — ответил хозяин, пропуская Скорина в дом. — Взгляните.

Скорин вынул сигарету, демонстративно разломив пополам, закурил.

— Здравствуйте. — Хозяин с тяжелым вздохом сел на табурет, опустил плечи, ссутулился. Теперь, вблизи, Скорин увидел, что ему за пятьдесят.

— Здравствуйте. — Скорин протянул ему чемодан. — Вложите инструмент.

С минуту хозяин сидел неподвижно, улыбнувшись стеснительно, пояснил:

— Нервы. — Затем взял чемодан и исчез, вернулся тут же, поставил потяжелевший чемодан у ног Скорина. — Сегодня засну спокойно, — сказал он и вновь виновато улыбнулся.

— Большое спасибо, товарищ. — Скорин посмотрел на «ходики» на стене, затем на свои часы. — Через десять минут у меня сеанс, — и добавил: — Буду работать минуту, запеленговать не успеют.

Хозяин ничего не ответил, Скорин все делал ловко, очень буднично, словно бухгалтер щелкал на счетах, проверяя небольшой командировочный отчет, — открыв чемодан, развернул рацию, проверил ее исправность.

Между делом спокойно сказал:

— Цветочница находится под наблюдением.

Хозяин в это время большим клетчатым платком вытирал широкое лицо, при словах Скорина смял платок и воскликнул:

— Не может быть!

— Нам, разведчикам, коллега, необходимо быть наблюдательными.

— Коллега? — растерянно переспросил хозяин. — Эвелина девочка — воспитателем в детском саду работала, а я завхоз по профессии, если хотите знать. Мы разведывательному мастерству не обученные и боимся, если хотите знать.

— Чайку подогреете? — спросил Скорин, развертывая антенну.

— Что?

— Чай, говорю. Чайку бы выпить.

Хозяин убежал на кухню. Разведчик понимал волнение хозяина, по опыту знал, что лучше всего успокаивают не увещевания, а будничная работа. Поэтому Скорин и попросил приготовить чай, пусть подпольщик повозится с плиткой и чайником, обычное дело успокоит лучше всяких слов. Пока хозяин возился на кухне, Скорин вынул из кармана томик стихов Гейне, карандаш, листок бумаги и составил шифровку Симакову: «Добрался благополучно, легенда сомнений не вызывает. Инструмент получил у Петра. Сергей». Затем он занялся шифрованием. Закончив и прослушав позывные, он взялся за ключ. Хозяин принес чайник, приготовил заварку, наполнил стаканы. Скорин повторил передачу, убрал рацию, сжег листок с текстом.

Когда бумага превратилась в пепел, Скорин сказал:

— Поздравляю с премьерой, коллега. Ваша рация дала первый бой. Выпьем за наш успех.