Трактирщик

— Моё имя — действительно Макс Белов. — На этот раз я не стал умышленно искажать ударение. — И я действительно пришёл с Востока, из города Штальбург, называемого также "Сталинград".

— Ты не герман.

Так, не спрашивает — уверен в том, что говорит. Ну, что ж…

— Да. Я казак.

— Ложь. Ты не монгол.

— Я КАЗАК! Конечно, я не монгол и не германец!

— Ты понимаешь немецкий, но говоришь плохо. И руську речь такоже розумешь, але же не мувишь. Так?

— Так…

— Реки что на своей речи!

"Блин, что ж сказать-то? Просчитал меня этот поп как Мюллер Штирлица… А, ладно, где наша не пропадала!"

— А что говорить? Вирши можно?

— Что хочешь.

— "Час возмездья наступает близко, видно уж конец у вас такой
 Мы в свинце утопим Сан-Франциско, кровь поганых пусть течёт рекой.
  Просыпайтесь в страхе, миллионы, жрите свой ублюдочный фастфуд.
  Маршируют красные колонны, чтобы растоптать ваш Голливуд.
  Трепещите, грёбаные янки! Пусть расскажет ваше Си-Эн-Эн,
  как идут к Лос-Анджелесу танки, в пыль кроша бетоны ваших стен.
  Пусть от страха сводит ваши скулы, ваши "Таймсы" пусть сойдут с ума:
  над Айдахо — "чёрные акулы", а над Аризоной — "МИГов" тьма.
  С нами Бог и с нами наша Вера. Мы устроим вам Армагеддон!
  Очередью с башни бэтээра разнесёт башку твою, мормон!
  Ваши города поглотит пламя, и накроет ядовитый смог,
  и волна у берега Майами будет мыть наш кованый сапог.
  Царство Сатаны из Пентагона сгинет, будто проклятый Содом.
  Мы войдём в руины Вашингтона, красный флаг украсит Белый Дом!
  И когда, дырявя гимнастерку, нас стрела ужалит, как пчела,
  мы умрём на подступах к Нью-Йорку, зная, что Добро сильнее Зла".

Нет, я, конечно понимаю: не то место, не то время не тот язык и не то восприятие мира у этих двоих — но раз уж сказано: "говори, что хочется" — то почему бы мне и не сказать того, что действительно хочется? Тем более, что сейчас на берегах Майами одни голоштанные индейцы мирно бегают, и никакими Нью-Йорками там и не пахнет. И дай-то бог, чтобы и дальше так было… Тут одни монголы в качестве хозяев половины Европы чего стоят — так что янкерсы — это вообще перебор!

— Я не знаю, что за народ — казак, но твой язык нам родствен. Так?

— Да, так. Мы тоже славяне.

— Хорошо. Значит, ты подтверждаешь свои слова, сказанные брату Филиппу, что не служишь государям ни Западной, ни Восточной империй?

— Верно. Я не служу ни немцам, ни византийцам. Я никому не служу.

— Вот как? Зачем же ты прибыл в Богемию?

— Я мастер. Я готовлю дорогие кушанья для достойных господ. Но в наших местах мне не нашлось возможности открыть своё заведение, а поступить в услужение к владетелям не так-то легко — в городе Штальбург достаточно гораздо лучших кулинаров, чем я, Ваше преосвященство. А служить у ханов, нойонов и прочих нехристей — не желаю. Возможно, я, грешный, и не самый лучший христианин — но не басурман же! Вот я и отправился в странствия, чтобы найти свою удачу.

— Хорошо, Макс Белов, допустим, что ты не лжёшь. Но ты всё время говоришь о городе, о котором никто здесь не слышал. О Царстве пресвитера Иоанна слышали многие, но никто не может точно указать путь к нему. Подойди-ка поближе.

Подхожу. Палец хозяина кельи упирается в лист карты:

— Знаешь ли, для чего сие?

— Видал. Эта вещь помогает путешественникам узнать, где в чужих землях что находится.

— Однако… Действительно знаешь… Тогда покажи, где находится твоя страна?

— Ваше преосвященство, да я же здесь половину не понимаю! И язык надписей незнакомый…

— Вот гляди: ты Прагу проходил?

— Не совсем, Ваше преосвященство. В Праге не был, но рядом проезжал.

— Прага — вот она, видишь крепость?

— Да, вижу. Значит, эта линия — река Влтава?

— Верно. Показывай, как ехать от Праги к вам!

— Ну, значит, так… Вот Прага… Значит, примерно вот тут — Киев… — Растопыренной пятернёй я отмеряю несколько пядей от Влтавы до синей извилистой прожилки, которую решил условно считать Днепром. — Если ехать всё дальше на восток, то примерно через два месяца на пути ляжет река Дон, который греки именуют Танаисом.