Трактирщик

Тем временем театральное действие вступило в завершающую фазу. Повинуясь команде "Бога", сопровождаемой грозной жестикуляцией, "архангел" с мечом предпринял атаку на "Люцифера-Сатанаила". Тот стойко отбивался вилами, периодически переходя в контрнаступление. Как по мне, сцена напоминала бой гладиаторов, как их показывают в американских псевдоисторических фильмах про Древний Рим. Разница лишь в том, что средневековые актёры явно были более профессиональны в деле владения холодным оружием и "дрались" с большей экспрессией. Зрители же и вовсе восприняли поединок с восторгом: кругом раздавались приветственные вопли, подзуживание, в несчастного "Люцифера" полетели комья грязи и ветки из вязанки присутствующего разносчика хвороста. Тем не менее тот не унывал, ухитряясь довольно ловко уворачиваться от большинства "метательных снарядов", не переставая при этом теснить своего противника. "Микаэлю" приходилось совсем худо, он отступил к самому борту телеги, но тут в дело вмешался его непосредственный начальник. Мужик на ходулях вновь простёр руки и запел на звучной латыни какой-то церковный гимн. Стоявший у края "сцены" ведущий громко возгласил:

— Братия и сёстры! Вознесём же молитвы наши за победу над силой диавольской!

После чего бухнулся на колени прямо в грязь и во весь голос подхватил песнопение. Как ни странно, один за другим зрители тоже принялись опускаться наземь и включаться в общий хор. Торчать полигонной мишенью мне хотелось ещё меньше, чем пачкать штаны: ну, как народ неправильно воспримет и переключит негативное внимание с актёра-"Нечистого" на меня? Получить комом грязи в лицо как-то нежелательно… Посему пришлось неспешно опускаться и самому, на предварительно подсунутую полу плаща.

Получивший неслабую моральную поддержку, "архангел" вновь контратаковал и, проведя мастерскую связку тычка в маску, ухода и подсечки, поверг противника наземь. При падении козлиный череп и прикреплённая к нему маска слетели с черноволосой головы актёра. Среди публики раздалось несколько возмущённых выкриков и несколько особо рьяных зрителей вновь принялись за метание комьев грязи, норовя угодить в скуластое монголоидное лицо. Конечно, исполнитель роли Люцифера был никаким не монголом, а метисом-полукровкой, что явно доказывала довольно широкая комковатая борода, но горожанам, поглощённым соучастием в противостоянии Добра и Зла, было откровенно на это наплевать. "Архангелу" пришлось отвлечь почтеннейшую публику буквально прикрывая собой поверженного партнёра по спектаклю. Выйдя на передний план, он торжественно водрузил ногу на грудь "Сатанаила" и прижал острие медного меча к горлу партнёра. "Бог" же грозно взмахнул широкими рукавами, из которых вылетел белый голубь с привязанными к лапкам разноцветными лентами и грозным баритоном возопил: "Амен!".

— Так изгнан был с Небес отступник и предатель, враг Господа и рода людского! Так же и помазанник Господа нашего сокрушит всякого неприятеля! — Комментатор вновь вернулся к исполнению непосредственных обязанностей. — А теперь, добрые жители прекрасного Жатеца, пожертвуйте кто сколько может на пропитание скромных франтов и их верных спутниц-лошадок, каковые тако же есть создания Божии, хоть и лишенные бессмертной души, но наделённые телом, которому тоже надо что-то кушать!

С этими словами актёр начал обход присутствующих с колпаком в руках, вскоре к нему присоединился и "Микаэль". "Бог" же с "Люцифером" постарались максимально незаметно забраться внутрь фургона, видимо, для избавления от сценических костюмов.

Как только дошло до денежного вопроса, толпа "почтеннейшей публики" стала довольно шустро рассасываться. Не то, чтобы колпаки актёров оказались совершенно пусты, но звяканье медных монеток раздавалось не слишком часто, пригоршнями же мелочь сыпанули только двое благодарных зрителей. Моя персональная жаба, ясное дело, тоже попыталась трепыхнуться, однако была придавлена со всей суровой пролетарской справедливостью. Подойдя к повозке, я порылся в заныканном во внутреннем кармане кошеле и выудил короткий обрубок серебряной проволоки. Тут же, используя тележный борт в качестве опоры, обнажил клинок и принялся кромсать её. Когда шелестящий гусиными перьями "Микаэль" дошёл до меня, прутик серебра с полпальца длиной, перешёл "архангелу" из рук в руки.

— Молодцы, ребята! Славно представляли!

— Благодарю за щедрость, добрый человек! Увы, наше скромное лицедейство ты оценил слишком несоразмерно его ничтожеству…

— Ха, это ново! Что люди свой труд ценят дороже, чем за него платят — это я слыхал. А вот чтобы наоборот — такого чудака в первый раз вижу! Впрочем, если хотите, можете отработать разницу…

— Это кто здесь отработку предлагает? — Из фургона высунулись оба переодевающихся актёра. Судя по голосу, вопрос исходил от исполнителя роли "Бога", уже лишившегося и накладной бородищи и короны. Пуком пакли он яростно соскребал остатки грима со скул. — Ежели потребно повторить представление, так мы завсегда рады. Но франт хоть и готов играть, но не для одного же зрителя!