Трали-вали

– Стоп! Хватит! – Гневно оборвал старшина. – Остановитесь! Что вы раскричались? Мы не депутаты, и здесь не Госдума… – распалённые обличительными эмоциями, музыканты пристыжено оглядывались на окружающие стены курительной комнаты. Старались не слышать кислый табачный и туалетные запахи, отрывистые звуки строевых команд с плаца. Точно не Госдума, более того… – Мы не решим эту проблему, мы – не решим… – рубил рукой Константин Саныч, правильные слова говорил, знакомые. Они находились сами собой, легко, привычно, звучали громко, звонко, расслабляли, заглушали наплывающее было недовольство собой и острое раздражение… – Это вам не Штрауса с листа играть, или Равеля… Не наше это дело, заниматься чьими-то детьми, – рубил рукой старшина. – Чужими при том… Со своими бы разобраться… Мы не педагоги, не учителя младших классов. Мы музыканты… Мы военные… Мы на службе. За это нам и… – на этом он запнулся, уточнять почему-то не стал, сказал другое, более важное. – Нам служить нужно отлично, играть хорошо. И всё. Каждый, пусть, на своём месте так будет служить, как мы… – это он в адрес прошлого лауреатства видимо намекнул, а может и в сторону майского поздравления командира полка с воинскими успехами, было такое.

– Правильно, – подключился и лейтенант. – Пусть каждый в стране делает своё дело. – Офицер выдержал паузу и добавил. – И хорошо пусть делает. – И снова, через паузу, когда все уже точно глубоко осмыслили вышесказанное, предложил решение. – Значит, я думаю так, товарищи, поступим, ребят накормим, всё как положено, и в детдом сдадим или куда там, правильно? В общем, куда положено, в таких случаях.

– В милицию лучше. – Подсказал Лёнька Чепиков. – Там детские комнаты есть, соответствующие инспекторы. Спецподготовка. Армейский режим. Они знают, что делать. Кстати, по телевизору не давно показывали, я видел. Очень симпатичные инспекторши там, молодые… лейтенантши… из педвузов.

– Значит, родителей найдут или родственников. Пусть милиция ими занимается, а не мы. Им это ближе. – Высказался и Евгений Тимофеев.

– Пацанам только говорить не надо, сбегут. – Угрюмо заметил Мальцев.

– А мы и не будем им говорить, поехали и поехали…

– Я не поеду. – Опустив голову и отворачиваясь, отказался Завьялов.

Лейтенант понимающе кивнул головой…

– Не возражаю. Значит, поедут: Мальцев и Кобзев…

– Конвойными. – С усмешкой, серым голосом подсказал Завьялов.

– Ага, щас, – с обидой воскликнул Кобзев. – Ты чего? Сопровождающие мы, сопровождающие.

– Да, именно сопровождающими. – Подтвердил лейтенант.

На том бурное обсуждение и закончилось, почти ссора, разлад, если уж откровенно. Потому что не соединила стороны проблема, а разъединила при видимом их согласии. Не все были согласны, но подчинились. А что можно было ещё сделать? Действительно, не интернат, не МЧС, не благотворительная организация, а вооружённые силы страны. Армия, пусть и музыканты. Другой профиль, другие задачи.

* * *

Если откровенно, у Аллы жизнь как-то не складывалась. Так, как в мечтах хотелось.

Почти тридцать лет женщине. Собою хороша. Красивая, стройная, ухоженная. Блондинка. Глаза большие, глубокие, серо-голубой металл, с тенью изумрудной морской волны, полные губы. Девичья аккуратная грудь. Детей у Аллы ни от первого, ни от второго брака ещё не было. Алла с этим не торопилась. Считала, всё ещё впереди, ещё пожить для себя надо. Только скептические морщинки в уголках губ со временем появились, да взгляд порой излишне ироничный. Так ведь и было с чего. Первый муж строителем был, инженером. Всё время что-то строил, строил… А сами в однокомнатной хрущёвке жили, жили… Алла ждала, ждала… Тоска зелёная. Всё для неё обещал сделать, когда в ЗАГС шли, на руках обещал носить. Потом забыл или остыл. Некогда, говорил, работы много. Вот объект сдам… Так и жили, от объекта к объекту. Скучно жили, хотя деньги водились. Слава богу, разошлись. Теперь вот за музыкантом замужем. За военным музыкантом, за прапорщиком. Поменяла фамилию. С Петровой, на Мальцеву. Хорошо? Наверное.