Трали-вали

– Да… – сокрушённо махнул рукой пострадавший, что можно было понять двояко. От сотен миллионов, если бы они водились, до пары-тройки сотен рублей, что более реально… Не в этом дело! Пусть и мелкие, но всё равно жалко. Потому что свои и ущерб же.

– И что? В милиции был? Заявил?

– Да заехал к ним в Реутово, в отдел… – бесцветным голосом признался Завьялов.

– Ну? Что менты говорят? – придвинувшись, спросил Трубкин, то есть Владимир Трубников.

– Бесполезно, говорят, – вздохнул Валентин. – Дохлое дело. Им, для «работы», нужен не только я, пострадавший, а сам преступник, ещё и свидетели… А так… Ждите, говорят. Не вы один. Документы – такое часто бывает, подбрасывают… в почтовый ящик. Может, и вам подбросят… Или позвонят… Ждите!..

– Вот, уроды!

– Ага, защитнички! Сам, значит, поймай, сам к ним преступника приведи, ещё и свидетелей предоставь. А они на что? Тунеядцы! Оборотни!

– Форму носить, да вопросы пострадавшим тупиковые задавать, типа, «и что же это вы так, понимаешь, сами, граждане, сплоховали, а? Надо было…»

– Ага! Почти так! – Валентин Завьялов хоть и не хотел, но вновь сильно расстроился, как и тогда, там, на шоссе. За ночь вроде и свыкся уже, переступил, а теперь, слыша сочувствие, негодование и поддержку товарищей снова раскис, расчувствовался. Даже шмыгнул носом. Что не вызвало возможной усмешки – в мужской-то среде, – наоборот, подчеркнуло трагичность ситуации. Минор. Совсем голый минор!

– Валёк, но заявление-то хоть они приняли, нет?

– Написал заявление… Обрисовал.

– Правильно… Хотя, зря… Не могут у нас стражи порядка частника защитить. Ни дома, ни на улице. На дороге, тем более. Я давно говорил, ружья нужно всем покупать. Ружья, мужики, ружья. Помповые, коль разрешили… Как в Америке, чтоб.

– Автомат лучше. С подствольником.

– Да вы что, шутите? Договоритесь ещё до тяжёлых пулемётов «ДШК» и магазинных гранатомётов «ГМ-94». Вообще на шоссе тогда выезжать нельзя будет…

– Ага, и в танке не спрячешься.

– Это точно.

– Итак-то…

– Да погодите, вы, трепаться. Валька, не слушай их. Скажи, ты пацана-то этого запомнил, нет?

– Запомнил. А чего его запоминать? Бестолку.

– Ты что! Этого так оставлять нельзя. Пацана найти надо.

– Найти, правильно. Изрисовать нещадно задницу ремнём… Уши оборвать…

– Вместе с башкой.

– Да.

– Этого мало. Машина-то почти новая…

– Жалко…

– Надо бы… Но, как его найдёшь? – обречённо развёл руками пострадавший.

– Найдёшь. Ты не один. Найдём его. – Уверенно заявил Кобзев. – Пацан не иголка в стоге сена. Да и Реутов, это не вся, извините, Москва, а район только. – Рубил рукой решительный Кобзев.

Обсуждение на этом в принципе и закончилось. Не само собой, а с приходом дирижёра. Лейтенант прервал разговор, неожиданно на целых десять минут почему-то раньше пришёл. К такому в оркестре не привыкли. Нонсенс! Прежний дирижёр, подполковник Запорожец, никогда себе такого не позволял. В класс входил ровно в девять ноль-ноль. Часы можно было по нему проверять. К этому привыкли. Хорошо было, – успевали приготовиться… Старшина оркестра и докладывал. Новый дирижёр ломал навыки. Как атомный ледокол Арктические льды, так же, похоже, не задумываясь. Даже сам старшина оркестра, старший прапорщик Хайченко, из-за этого порой попадал впросак. Как сегодня, например. Дирижёр вошёл, а старшины нет. Опоздал Константин Александрович – страж дисциплины и порядка. Хотя «воздух» у него есть: десять минут. Что делать? Кому из музыкантов лейтенанту докладывать, когда почти все из них прапорщики? Не успели музыканты и сообразить, как ввалился запыхавшийся старшина, старший прапорщик. И прямо с порога, ещё там, за спиной дирижёра, скомандовал: «Оркестр, смирно! Товарищ лейтенант…» Будто не опоздал, а в туалете был. Ну, хитрец, старшина, выкрутился. Вернее, молодец, выручил.

Кстати, не у одного Завьялова в оркестре собственные машины. Многие музыканты тоже обзавелись. Более того, конечно, импортными. Чтоб под капот годами не заглядывать. И не потому, что зарплату военным музыкантам прибавили, это хорошо бы, а потому, что конкурс международный полгода назад выиграли. Не верите? Это понятно. И сейчас даже многие не верят, считают, что хохма. Об этом долго рассказывать. Хоть и недавняя, а история. Ещё все телеканалы тогда, вся пресса трубили, помните? «Русские музыканты пришли, и победили», «Русские снова впереди», «Русский солдат-композитор-победитель», «Солдат Александр Смирнов национальная гордость, национальное достояние», и тому подобное. Так получилось.