Трамвай идет в депо

– Постарайтесь успокоиться. Следов борьбы нет. В доме все аккуратно. – Я умолчала о разлитом чае на полу кухни. – Большая вероятность, что они действительно куда-то уехали и ничего вам не сказали.

– Но почему? И куда?

– Я выясню это. А пока скажите – ваш сын ничего не передавал вам на хранение?

– В каком смысле?

– Не знаю. Записку, бумаги, записи, что угодно. Он не обращался к вам с просьбой что-нибудь для него припрятать?

– Нет. Совершенно точно нет, – твердо ответила Мария Павловна. – А в чем дело?

– Пока не знаю. Я копаю сразу в нескольких направлениях.

– Хорошо, хорошо, копайте, – устало вздохнула несчастная женщина.

– Еще один момент… э-э… тут кот.

– Боже мой! Пират! Я совсем про него забыла! Он живой? С ним все в порядке?

Я посмотрела на животное, которое перевернулось пузом кверху и млело в лучах настольной лампы.

– В полном. Но не могу же я оставить его здесь одного? Давайте я привезу к вам котика.

– Даже не знаю, что делать. У меня сильная аллергия на кошек. Когда дети уезжали в отпуск, они всегда отдавали Пирата на передержку. Насыпьте ему побольше корма, пожалуйста, я попробую заглянуть на неделе. Вы же передадите мне ключ, который нашли?

– Конечно!

– Спасибо! Найдите Олега. Умоляю. Я не знаю, что думать и куда бежать.

– Мария Павловна, вам сейчас главное успокоиться. Я постараюсь сделать все, что в моих силах. Не переживайте. Пока нет никаких оснований предполагать, что случилось что-то плохое.

Я закончила разговор и нажала отбой.

Вообще-то все основания предполагать худшее у меня были. Но сказать об этом матери, которую вот-вот хватит инфаркт от переживаний, я пока не могла. Надо осмотреть кабинет и уезжать.

У правой стены стоял массивный деревянный шкаф, уставленный книгами. Я перелистала каждую на предмет интересных бумаг, чеков или еще чего-нибудь необычного.

На это ушло больше получаса. В итоге удалось найти только пару детских фотографий дочки Одинцовых, которые были вложены в красочный том, посвященный Русскому флоту, и заначка в пятьсот евро – ее я поспешно сунула обратно в толстый справочник по маркетингу.

Я осмотрела все картины и репродукции, которые украшали стены. Прощупала подоконник и крышку стола с обратной стороны. Ничего. Задумчиво оглядев кабинет, я заметила засыхающие цветы в кадках и горшках и, чтобы прочистить голову, сходила на кухню, налила воды в большой кувшин и вернулась полить растения. Кот все это время ходил за мной и терся о ноги.

Я напряженно думала. Конечно, Одинцовы могли по какой-то неожиданной причине уехать. Если я ее не знаю, это не значит, что ее нет. Однако сорваться с места и не предупредить пожилую мать, бросить дома животное, оставить вещи – что могло побудить такое сделать?

– Допустим, Олегу Одинцову грозила опасность в связи с его деятельностью. Может, он подался с семьей за границу? Но оттуда же можно дать знать своей матери, что с тобой все в порядке? – спросила я Пирата, который, поставив лапы на большой горшок с гигантской диффенбахией, принюхивался к сухой земле.

Я поднесла кувшин с водой к умирающему растению и обильно полила его. В этот момент взгляд мой упал на сердцевину цветка. В переплетении стеблей что-то темнело.

Я наклонилась и двумя пальцами вытянула оттуда какой-то маленький гаджет. Диктофон!

– Оп-па… – Внутри меня словно что-то взорвалось. Нет, это дело совсем не простое.

– Мяу, – пискнул Пират.

Я отряхнула устройство от попавших на него капелек воды. Нажала на кнопку, но ничего не произошло. По-видимому, у диктофона села батарейка.

Ладно. Я сунула находку в карман куртки и застегнула его на молнию. Пора было уходить.

Перед тем как покинуть дом, я потратила еще полчаса, чтобы обойти все комнаты и полить все цветы, в изобилии расставленные по подоконникам и стеллажам, после чего погасила везде свет и наконец замерла у двери, задумчиво глядя на кота.

Тот, в свою очередь, молча глядел на меня, усевшись на коврик под большим, во весь рост, зеркалом, в котором отражались его пушистые ушки.

– Что же с тобой делать? – вздохнула я.

Мне было жаль оставлять несчастную животину одну в пустом доме. Порывшись в стенном шкафу, я нашла клетку для перевозки.

– Полезай, – велела я, открыв дверцу.

Кот, подняв шерсть, попятился. Вероятно, в этом приспособлении его возили к ветеринару, и воспоминания об этом у животного были не самые радужные.

– Лезь, кому говорю!

С трудом запихнув кота внутрь, я заперла дверцу, оглядела напоследок холл и, подхватив свою нежданную ношу, вышла на улицу.

Дома на той стороне улицы были залиты светом. Я задумалась – вообще-то жители напротив вполне могли что-то заметить две недели назад. Им, конечно, сильно загораживали вид пышные туи, вытянувшиеся в строй у забора. Но из окон верхних этажей наверняка видно крыльцо и часть подъездной дорожки Одинцовых.

Я вышла через калитку и остановилась напротив ограды, с досадой глядя на это сооружение, похожее на крепостную стену. Наши люди все время пытаются отгородиться от мира такими глухими и высокими заборами. Стремление понятное, особенно если семья состоятельная, но в моем случае не особо полезное.