Трамвай в саду

– Это запросто. – Рвакля осклабился. – Это очень даже возможно, только не советую, потом очень много денег на лекарства потратишь. Причем совершенно зря.

– Это еще почему? – осведомился брюнет, притормозив.

– А ты вот это видел? – Рвакля пошевелил большим пальцем правой ноги. – Чернеть уже начал. Значит, третья стадия началась…

– Третья стадия чего? – переспросил брюнет, слегка попятившись.

– СПИДа, чего же еще! – вздохнул Рвакля. – Говорят, он не очень заразный, но я бы на твоем месте не стал проверять. Тем более что у меня еще туберкулез, эпидемический гайморит и болезнь легионеров. А эти однозначно очень заразные.

– Степаныч, лучше ты с ним не связывайся! – проговорил толстый лысоватый дядечка в круглых очках. – Лучше мы другое местечко подыщем…

– Да где тут подыщешь, – вздохнул брюнет, однако отступил на прежнюю позицию. – Все приличные места давно уже заняты… народ отдыхает…

– Слушай, ты, жертва перестройки, – обратился толстяк к Рвакле. – А может, ты по-хорошему уйдешь? А мы тебе на пиво дадим…

– На пиво? – с сомнением переспросил бомж. – При моем состоянии здоровья пиво уже неактуально. Я давно уже перешел на более крепкие напитки…

– Ну, можем и на водку… – протянул толстяк и оглядел своих сотрапезников. – Верно я говорю, мужики?

Мужики одобрительно закивали. Толстяк достал из кошелька купюру и с сомнением уставился на Рваклю. Тот быстро сообразил, какие мысли теснятся в душе толстяка, и предложил:

– Заразиться опасаешься? Правильно опасаешься! Ты вот что, заверни камень в денежку и брось мне!

Толстяк так и сделал. Рвакля подобрал купюру, спрятал ее за пазуху, обулся и встал со скамьи. Помахав рукой дружной компании, направился к выходу из сквера. Леня проскользнул позади кустов и присоединился к своему новому знакомому. Поравнявшись с ним, он проговорил:

– Надеюсь, ты это не всерьез про все эти болезни?

– Конечно, нет. – Рвакля с усмешкой покосился на Маркиза. – Из серьезных болезней у меня только плоскостопие. Но ты же сам знаешь, нашего брата всякий норовит обидеть, так что приходится как-то изворачиваться…

– Нет, это круто! – одобрил Маркиз. – Так что насчет твоих ботинок?

– Я всегда открыт для переговоров! – солидно проговорил Рвакля. – Особенно если условия подходящие…

Однако приступить к переговорам и обсудить условия они не успели: рядом с ними остановилась черная машина, из нее выскочили двое крепких парней в белых полотняных костюмах, подхватили Рваклю под локти и потащили в машину.

– Эй, мужики, не трогайте меня! – заверещал бомж. – У меня СПИД, эпидемический панкреатит и гепатит Б…

– Заткнись! – оборвал его один из незнакомцев, вталкивая на заднее сиденье машины.

– Видишь, чувак, не судьба! – выкрикнул изнутри Рвакля.

– Береги ботинки! – крикнул вслед ему Маркиз.

Черная машина сорвалась с места и понеслась вперед по переулку. Прежде чем она скрылась за углом, Леня успел запомнить ее номер.

Несколько секунд он стоял, обдумывая положение.

Монета была уже так близко, но снова исчезла в неизвестном направлении. Впрочем, почему в неизвестном?

Леня в детстве жил неподалеку от Сенной площади и хорошо знал этот район. Он помнил, что переулок, по которому уехала черная машина, загибается буквой «Г» и выходит на Садовую улицу. Туда же можно попасть быстрее проходным двором.

Шансы были невелики, но он нырнул в подворотню, пробежал через пыльный двор, проскочил сквозной подъезд и оказался на Садовой.

На его удачу, улица стояла в пробке, и впереди, возле светофора, виднелась знакомая черная машина.

Леня замахал рукой проезжающему мимо «фольксвагену». Водитель взглянул на него в ужасе, повертел рукой у виска и быстро свернул в ближайший переулок. Точно так же поступил и водитель серого «пежо». Когда мимо него проехали даже ржавые «Жигули», Леня опомнился: ведь он был одет бомжом, так что попытка остановить машину была заведомо обречена на провал.

Тогда он достал из кармана крупную купюру и помахал ею перед проезжавшим мимо него стареньким неказистым «опелем». Водитель зачарованно уставился на купюру и затормозил. Потом увидел Леню, и глаза его полезли на лоб.

– Ох, ни хрена себе! – проговорил он и хотел уже нажать на газ, но Леня успел открыть дверцу и плюхнулся на заднее сиденье.

– Ты чего, мужик… – заныл водитель, косясь на подозрительного пассажира в зеркало заднего вида. – После тебя салон не отчистишь…

– Не гони пургу, – возразил Маркиз. – У тебя тут и так грязь несусветная! Ты тут картошку, что ли, возишь? И еще шерсть собачья… так что хуже, чем есть, не станет!

– Ну, картошка! Ну, шерсть! – согласился водитель. – Лайка у меня, сибирская! Не так уж много от нее шерсти…

– Ладно, давай прекратим эту дискуссию. Поезжай вон за той машиной – видишь черный «бумер» перед светофором?

– Ну вижу… только деньги вперед!

Леня отдал ему купюру. Машины впереди как раз тронулись, и преследование началось.

Вслед за «бумером» они пересекли Вознесенский проспект и Большую Подьяческую, проехали по Садовой мимо Никольского собора.

Остановившись на светофоре, водитель покосился на Леню, откашлялся и проговорил: