Транс Латтэ: Забытый

Катюша резко ударила по столу и закричала:

– Ты клялся, что больше не будешь применять ко мне трансляцию!

От неожиданности Егор вздрогнул и отодвинулся.

– Это было давно. Тогда я еще не знал, на что ты способна, – отводя глаза, ответил молодой человек.

– Я самый слабый участник проекта, единственной моей суперспособностью было полюбить такого козла, как ты!

Эти слова больно ударили Егора. Он опустил голову и ничего не ответил.

– Верни мне память, урод, – требовательно произнесла Катя.

– Нет.

Катя впилась в него испепеляющим взглядом.

– Они напичкали меня ноотропилом, – грустно признался Свиристель, затем поднял глаза и, ухмыльнувшись, добавил, – Но даже, если бы смог, не стал бы.

– Почему?

– Тогда он снова тебя получит. А вот хрен ему!

Внезапно Егор рассвирепел и, повернувшись к зеркалу, закричал:

– Хрен тебе, Шолохов!

Катя с яростью пихнула стол. Егор сидел в наручниках. Руки были зафиксированы сзади, живот молодого человека остался без защиты. Торец столешницы больно ударился о ребра. Свиристель вскрикнул.

– Верни мне мою жизнь!

– Какую из них, – хрипло ответил Свиристелин, – Ту, в которой ты коротаешь ночи со мной, или ту, что с ним? Не хочу тебя расстраивать, но обеим этим реальностям конец, – злобно добавил Егор.

Пока Катя боролась с нарастающей яростью, молодой человек повернулся к зеркалу и прошипел:

– Две пули, ты задолжал мне две пули, Шолохов. Если думаешь, что я верну ее тебе на блюдечке с золотой каемочкой, очень ошибаешься.

– Так вот, кто я для тебя – Трофей! – сквозь зубы процедила Катюша.

– Не будь дурой. Я всегда любил тебя. Но так и не простил за то, что ты выбрала его, а не меня. Даже стерев его из твоей памяти, не мог прикасаться, ведь ты насквозь им пропахла, – заявил Егор, и его лицо исказилось злобой.

За стеной что-то грохнуло и зеркало зашаталось. Катя машинально повернулась на звук, но все мгновенно стихло.

– Действие ноотропила не бесконечно. Уже через пять часов ты будешь способен вернуть мне память. Прошу, верни мне воспоминания о дочери. Ни она, ни я не сделали тебе ничего плохого. Если ты действительно меня любишь, уступи. Я не могу быть ей матерью, не помня, как носила под сердцем, – со слезами на глазах попросила Катюша.

Егор смотрел ей в глаза. Он ревновал. Был зол. Но не мог видеть, как Катя мучается. Сердце сжалось от сострадания. Он опустил голову и тихо проговорил:

– Невозможно вернуть воспоминания о дочери, без упоминания о нем. Она то, что связывает вас.

– Да какая теперь разница, – со слезами на глазах воскликнула Катюша, – Там ребенок без матери скучает. У тебя сердце есть? Прекрати сводить счеты, подумай о других. Я же знаю, что ты не такой, каким хочешь казаться.

– Ты ничего обо мне не знаешь, – огрызнулся молодой человек.

Повисла пауза. Катя выжидательно смотрела на Егора, тот напряженно думал.

– Хорошо, – наконец, сказал он, – Я верну тебе память, если Шолохов даст мне покинуть страну.

Катю словно облили кипятком. Тело напряглось настолько, что заболели суставы. Впервые в жизни она была на грани состояния аффекта. То, что Егор хотел использовать ее, чтобы сбежать, показалось девушке сверхъестественной низостью. Не в силах справиться с эмоциями, Катя решила исторгнуть их, преобразовав в нечеловеческую боль. Она вспомнила все, что пережила, потеряв мать и отца. Прибавила туда шок от приговора за преступление, которое не совершала, приправила страданиями от унижений в тюрьме и довершила все колющей болью от бесконечной череды предательств.

Впервые в жизни девушка почувствовала, как ядовитый коктейль эмоций вытекает из ее сознания. Егор не мог помешать, и оттого лавина ощущений накрыла его с головой. Будучи привычным к узкому диапазону мужского восприятия, он впервые ощутил разнообразие женских страданий. Из глаз молодого человека брызнули слезы. Он начал рыдать в голос и наклоняться назад. Содрогаясь от страданий, он отталкивался ногами от пола, пока не отполз в дальний угол комнаты.

Катюша смотрела, как, извиваясь всем телом, Егор захлебывался в истерике, но не чувствовала облегчения. То, что он сделал с ее жизнью, было гораздо хуже. Не находя успокоения, девушка усиливала и усиливала воздействие. Егор начал терять рассудок. Он бился на полу в конвульсиях и закатывал глаза. Когда изо рта молодого человека начала сочиться розоватая пена, в комнату вбежали сотрудники.

Кто-то обнял Катю и начал тащить к выходу.

– Нет! – яростно закричала она.

Хватка стала сильнее, и ее выволокли в коридор.

Задыхаясь от ярости, Катюша водила обезумевшими глазами по сторонам, пытаясь сконцентрироваться хоть на чем-то. Вокруг были двери с табличками и коридор полный людей.

– Нам пора уходить, – сказал кто-то.

Катя обернулась на голос и увидела добрые глаза Ивана.

– Нет, он ведь еще не вернул мне память, – задыхаясь, сказала Катя.

– Это неважно.

– Мне важно, – начала спорить девушка.

– Ты боишься, что не сможешь полюбить Машу, потому что не помнишь, как растила ее? – с улыбкой спросил Иван.

Катюша кивнула.

– Ерунда. Поживи с ней и через месяц не будешь представлять жизни без этой занозы, – ласково проговорил он.