Трансчеловек

– Ну-ну, а кто говорил мне, что космических кораблей не будет?

Я сказал с неловкостью:

– Я говорил. Извини, ошибся… Хотя, конечно, я имел в виду нас. Мы-то не пользуемся?

– То мы, – сказал он весело, – а то «простые». Как видишь, не все ушли в виртуальные миры!.. Нашлась какая-то часть, что все еще живет реалом.

Я сдвинул плечами.

– По мне, это тоже виртуал, только реальный.

– Ого, завернул!

– Извини, если недостаточно ясно. Они могли бы стать зачеловеками или хотя бы трансами, но они предпочитают… это, а по мне так это и есть игра. Пусть не виртуальная, но игра.

Я заметил, как он смотрит на эти космические армады, как я в детстве смотрел на дерущихся муравьев. После дождя обычно черные выходили на поверхность и спешно расширяли территорию. Обычно дрались с такими же черными, тетрамориумами, как узнал потом, но иногда устраивали набеги и на колонии рыжих, что жили у самого забора.

Дрались ожесточенно, убивали деловито и сосредоточенно, разоряли чужие гнезда и уносили куколок, а я попеременно болел то за одних, то за других, пока мама не звала обедать, а потом делать уроки.

И вот эти звездолеты… Нет, муравьи интереснее. Да и разрыв в развитии между мной и муравьями был намного меньше, чем между нами нынешними и теми в звездолетах.

Получил сигнал от J, когда-то он был профессором Уваровым, но после того, как стал трансчеловеком, сменил имя на символы из тактильно-запаховых знаков, теперь же, будучи зачеловеком, взял себе вот такое странное имя. Он считает, что как язычники при переходе в христианство принимали другое имя или сами христиане, уходя в монастырь, брали иное прозвище, так и он, меняясь, всякий раз должен называться по-другому.

Я выслушал с удивлением, вот уж не ожидал такой проблемы, а J говорил быстро и взволнованно:

– Поверь, в самом деле появляются… новые нации среди энергосуществ! Не совсем, правда, нации, но какая-то отдаленная аналогия есть, есть. Чувствуют общность вовсе не по интеллекту или общим пристрастиям к той или иной сфере деятельности, а совсем-совсем по другим параметрам, которые ну никак нельзя отнести к интеллектуальным или культурным!

– Это всерьез? – спросил я.

– Представь себе!

– Но как можно возрождать такую архаику?

Он сказал еще быстрее:

– Владимир, это еще пока только первые ростки, но мы… я имею в виду только тех, кто пришел из далекого ХХ века, можем понять потенциальную опасность и оценить ту беду, которую может принести образование новых «наций».

– Кто-нибудь еще об этом знает?

– Нет, – ответил он молниеносно. – Правда, я говорил с Гамильтоном, этот крупнейший ум в области сингобластики просто рассмеялся, не поняв и посчитав мои опасения каким-то жутким атавизмом. Но он родился всего три недели тому, он – чистый интеллект… ладно, не совсем, он не знает и не помнит все те ужасы, которые несли с собой такие понятия, как национальность, нация, национальная самоидентификация, национальная культура…

Я ответил очень серьезно:

– Спасибо. Я понаблюдаю за этим процессом.

– Тебе спасибо, – ответил он серьезно. – Ты ведь не только старейший… Тебя все считают Главным!

Я отмахнулся.

– Да ладно тебе. Какие могут быть главные у зачеловеков?

– Могут, – ответил он серьезно. – Ты Главный.

Он оборвал связь, я на миг задумался над проблемой, что в данный миг для нас больше нет тайн. Не осталось. Если все ученые мира бились над раскрытием тайн природы, то эта природа познана вся, включая и происхождение вселенной, что было самой манящей загадкой, но оказалось такой разочаровывающе банальной.

Мы знаем все, что происходило, происходит и будет происходить во вселенной. Конечно, «будет», если не станем вмешиваться, но нам такая примитивная вселенная не нужна. Самое время не только изменить ее форму и структуру, но и создать для нее другие фундаментальные законы.

Я хотел было настроить сканер, но вспомнил, что с сегодняшнего дня и это для меня пустяк, сосредоточился, быстро прогоняя эпохи через сознание, замедлился на двадцать первом веке, почти остановился на его начале, ага, вот наши места, вот я такой смешной и неуклюжий в своем человеческом теле, слабая искорка того звездного пламени, кем являюсь я теперь.

Вот Каролина, вот я положил голову ей на колени, она чешет меня и гладит, что-то говорит ласковое, я мурлычу в полном блаженстве и не открываю глаз…

В воздухе повисла прозрачная капля, я опомнился, посмотрел на нее с удивлением. Не сразу понял, что это я, человек из силового поля, обладающий энергией небольшой звезды, каким-то образом создал и выронил обычную слезу. Теперь она повисла в воздухе, подчиняясь фундаментальным законам этого мира, и будет опускаться к полу моих семьдесят лет и семь месяцев.

– Скоро, – прошептал я, – уже скоро…

А вот я в веке двадцатом, его я тоже застал, вот в школе, нет, здесь я вообще неразумная личинка, а вот после школы, когда я, как все существа того стаза, уже был твердо уверен, что все знаю, все понимаю, а все старшие – дураки.