Трансдукция

И какой смысл тогда тебе цепляться за Ленинград? Тем более, что город уже не тот, что был раньше. Раньше сюда стекались талантливые и активные люди. А теперь, как я уже говорил, они отсюда разбегаются. А вместо них приезжает всякая шваль, которая не поладила с земляками в малых поселениях. Или, которую оттуда выставили на пинках. Тот еще, скажу тебе, контингент. Напрямую пакостить боятся, опасаясь реакции вооруженных граждан, но исподтишка гадят постоянно. Ты не представляешь, сколько бюджетных денег уходит сейчас в городе на ликвидацию последствий бессмысленного вандализма. Вечно что-то ломают, разбивают, поджигают, портят. Вчера в детском саду на Петроградской дети на прогулке нашли гадюку, хорошо хоть никого не тяпнула. Ведь не поленился кто-то из леса ее притащить и запустить. А три месяца назад на школьной спортивной площадке какая-то сволочь установила противопехотную прыгающую мину — трое школьников погибло, пятеро ранено. Слышал, наверное? До сих пор не нашли подонка, несмотря на все усилия. Не город, а какой-то канализационный отстойник! На прошлой неделе Ленсовет проголосовал за массовую установку уличных камер видеонаблюдения, возможно, тогда легче станет. Совет пенсионеров Ленинграда обещал помочь с наблюдателями, бабкам все равно делать нечего.

И вообще, население города решено постепенно сократить, слишком он уязвим. Примерно до полумиллиона. Ветхий жилой фонд, особенно на окраинах постепенно сносим, а жителей расселяем в отремонтированные дома. Постройка новых не планируется. Лет через пятьдесят видимо останется только исторический центр, как памятник архитектуры для туристов, а из серьезной промышленности разве только судостроение. Ну и порт, разумеется, если к тому времени вместо морских судов что-то другое не придумают.

А теперь подумай трезво, ну зачем тебе в такой ситуации за Ленинград цепляться? Нет здесь для тебя перспективы!

— И куда, по-твоему, я должен ехать? — глядя в сторону, поинтересовался Борис.

— Тебе лучше знать, — пожал плечами отец, — выбери работу поближе к своей специализации, с большей перспективой. Ты же у нас специалист, а не я. Но, если бы решать предстояло мне, то я выбрал бы какую-то из техно-коммун. Это перспективнее.

— Чего? Хочешь, чтобы там меня пристрелили, к чертям собачьим? Может, мне еще в этот хренов «колобок» на поклон пойти?

— Не пори чушь, сынок, будешь нормально работать, а ты это умеешь, никто тебя не пристрелит. В коммунах работает масса вольнонаемных специалистов и ничего страшного с ними не происходит. Твой «колобок», к сожалению, заявок не прислал, а было бы неплохо, как раз в русле твоих научных интересов. Но вообще, платят коммуны специалистам хорошо, предоставляют неплохой социальный пакет. Кроме того, как ты уже убедился на собственном примере, коммунары серьезно взялись за твою оптическую электронику. А раз они за это взялись, то тебе и в другом месте могут перебежать дорожку. Только устроишься куда-нибудь, только войдешь в курс дела, только чего-то достигнешь, а там… опять ищи другую работу. А в техно-коммуне гарантировано будешь, так сказать, работать на передовых рубежах науки и техники. Чем плохо?

— А мои социальные баллы? А мои убеждения?

— Да какие у тебя «убеждения», — отмахнулся отец, — один гонор, да гипертрофированное самолюбие. В работе с подобными индивидуумами они за прошедшие десятилетия наработали неплохой опыт. В первые годы Советской власти, действительно частенько расстреливали или отправляли в лагеря, потом поняли, что это контрпродуктивно. Начали создавать научные «шарашки» — дело пошло гораздо лучше. А теперь они и из вольняшек умудряются выжать все, что только можно к обоюдному удовольствию. Если, разумеется, эти вольнонаемные спецы вообще хоть что-то из себя представляют в профессиональном плане.

А что до твоих хилых социальных баллов, то как раз будет возможность исправить это неприятное положение. Ну, там, в школе у них на общественных началах лекции почитаешь, или уроки давать будешь, или кружки технические вести возьмешься. Они найдут к чему тебя приспособить, не сомневайся.

— И, разумеется, все это за здорово живешь, — усмехнулся Борис, — по сути, рабский труд.

— А ты как думал? Социальные баллы иначе и не зарабатываются. Только безвозмездным трудом на благо общества.

Борис поморщился: — Папа, не надо мне тут пропагандой заниматься. Тошнит!

— Привыкай сынок, а если трудно смириться, то постарайся воспринимать это как своеобразную игру по набору очков. Небось, когда в преферансе очки набираешь, тебя не тошнит.

— Сравнил тоже, — возмутился Борис, — благородную игру и эти… крысиные гонки!

— Таковы правила игры, привыкай.

— Не нравится мне твоя идея насчет техно-коммуны, — заметил Борис после паузы, — душу от нее воротит. И уезжать из Питера мне совсем не хочется.