Трансформации образа России на западном экране: от эпохи идеологической конфронтации (1946-1991) до современного этапа (1992-2010)

Да и западный экран нередко стремился уйти от прямолинейных идеологических клише. В фильме Э.Манна и Л.Харви «Денди в желе» (1968) советский шпион выглядел едва ли не притягательно – харизматичный, мужественный, мечтающий вернуться на родину. Но все это было задумано авторами для того, чтобы в финале картины показать эффектную сцену, где преданный своим московским начальством разведчик гибнет в перестрелке…

К зарубежным экранизациям прозы А.Солженицына («В круге первом», «Один день Ивана Денисовича») можно предъявить немало художественных и фактографических претензий, однако сделаны они были с той мерой достоверности, которая была доступна западным кинематографистам, разумеется, не имевшим в те годы возможности снимать такого рода «русские сюжеты» в Советском Союзе. Так что сегодня вряд ли можно согласиться с пафосными, но по большому счету бездоказательными критическими пассажами Г.Е.Долматовской о фильме Ф.Шеффнера «Николай и Александра» (1971), вполне правдоподобно рассказавшем драматическую историю расстрела коммунистами беззащитной семьи Николая Второго летом 1918 года: «Большевистское подполье, возглавляемое Лениным, рисуется в фильме как организация злобных и подозрительных террористов. Но даже такое карикатурное изображение вождя, якобы одержимого идеей террора и шпиономанией, кажется режиссеру недостаточным. Он дорисовывает новые штрихи к своему клеветническому портрету, начертанному с заведомо злобными, оголтело антисоветскими намерениями. Вместо действительного исторического лица на экране возникает мрачный образ, не имеющий ничего общего с подлинной реальностью. Авторы фильма настолько далеко зашли на стезе антикоммунизма, что не брезгуют самыми мерзкими, дурно пахнущими приемами, нападая на святыни революционной истории пролетариата» [Долматовская, 1976, с.223].

Вместе с тем, среди западных политических драм времен идеологического противостояния можно обнаружить и подлинные шедевры, в которых нет и намека на политическую карикатуру («Убийство Троцкого» Дж.Лоузи, «1984» М.Редфорда).

Очередной спад взаимной политической конфронтации был связан с заключением в июне 1973 года официального соглашения между СССР и США о контактах, обменах и сотрудничестве, за которым последовал широко разрекламированный советско-американский космический проект «Союз-Аполлон» (1974). Идеологическая «разрядка» продлилась практически до конца 1979 года, когда Советский Союз начал затяжную войну в Афганистане…

В очередной серии «бондианы» — «Шпион, который меня любил» (1977) появился, пожалуй, самый яркий эпизод, отразивший смягчение взаимной конфронтации 1970-х годов: целуя Бонда, советская шпионка Аня произносит многозначительную фразу: «Русский агент влюбляется в британского агента – вот она, настоящая разрядка!».

Кстати, жертвами этой «разрядки» стали архаично сконструированные фильмы «Всегда начеку» (1972) Е.Дзигана и «Скворец и Лира» (1974) Г.Александрова. Первый был запрещен советской цензурой из-за почти карикатурного показа «железного потока» западных шпионов и диверсантов, стремящихся пробраться через советскую «границу на замке». Второй — из-за несвоевременно примененной стереотипной схемы о том, что врагов-нацистов после 1945 года заменили столь же мерзкие враги-американцы (впрочем, по поводу запрета «Скворца и Лира» есть и другие, менее политизированные версии). Стереотип, восторженно встреченный сталинским режимом в фильме того же Г.Александрова «Встреча на Эльбе» (1946), в 1974 году показался брежневскому Кремлю устаревшим и «неполиткорректным»…

Вместе с тем, невзирая на короткое политическое «перемирие» середины 1970-х годов, между Советским Союзом и Западом практически до самой «перестройки» сохранялся сильный накал идеологической борьбы, достигший апофеоза в конце советской «эпохи застоя» (первая половина 80-х). Даже на пике «идеологической разрядки», противоборствующие стороны не забывали о взаимных нападках. Например, в русле тематики шпионажа и терроризма.